Скандальный
Шрифт:
Глава 5
Эди
Два дня.
Не целая жизнь, конечно, но и не минута. Прошло два дня с тех пор, как Трент Рексрот сломал каблук на любимых маминых туфлях, и честно признаться, я до сих пор была сбита с толку и дико возбуждена его поступком.
Наблюдать, как обесценивают дорогие вещи, было одним из моих любимых занятий, и при виде того, как ломается шикарная дизайнерская туфля, во мне зародилась дрожь удовольствия, пробирая до самых костей. В то же время я была рада создать дистанцию между мной и молчаливым говнюком.
Мне
Работа оставляла отпечаток на моем теле, душе и разуме. Мне приходилось каждый день вставать в половину четвертого утра, чтобы успеть позаниматься серфингом. После чего я по обыкновению раз пятьсот бегала за кофе для Вишеса (грубого и холодного), Дина (веселого и пошлого) и Джейми (вежливого и равнодушного). А потом начинала рабочий день в роли сучки секретарей и личных ассистентов. Отец не шутил: я забирала вещи из прачечных, держала в руках ворох галстуков, чтобы биржевые брокеры выбрали, какой надеть перед встречей, помогала с ремонтом, когда потек кран в мужском туалете. Мне поручали самые рутинные, отупляющие задачи.
Рексрот после того случая всячески меня избегал, не удостаивая даже взглядом, когда незаметно крался по коридорам, словно, огнедышащий демон с искрящимся в светлых глазах мраком.
Во время обеденных перерывов, когда я в одиночестве сидела возле бизнес-центра и ела рамен из унылой коробочки, купленной мной в долларовом магазинчике в целях экономии, я размышляла, что повлияло на его поведение: моя выходка за его рабочим столом или же он считал меня не стоящей внимания чудачкой.
Это не имело значения. Значение имело лишь то, что теперь я была одной из многочисленных измотанных, перенапрягшихся ассистенток на побегушках у избранных, богатых, эгоистичных мужчин, которые всего за пару дней пробудили во мне желание совершить череду серьезных преступлений.
Ненавижу это место, этих людей, эту жизнь…
Я стояла в комнате отдыха и вертела в руках корзину с фруктами, которую каждый день доставляли на пятнадцатый этаж «Чемпионс Бизнес Холдингс» вместе со свежей выпечкой и свежевыжатыми органическими соками, как вдруг в комнату вошла Камила с милой малышкой.
– Покажи, что хочешь съесть на обед, – Камила протянула девочке блокнот с изображениями продуктов. Моя старая нянечка подняла взгляд и, увидев меня, расплылась в улыбке. – Мы снова встретились, моя милая Эди!
Камила до хруста костей сжала меня в объятиях, и я ухватилась за нее, как за якорь. Им она и была во многих смыслах. Я твердо верила: некоторые люди приходили в этот мир для того, чтобы сделать его более сносным для других. Камила была одной из них.
– Плохо, что я завидую трехлетней девочке, потому что у нее есть ты? – пробормотала я в ее седые, мягкие волосы, дав слабину.
Камила со смехом отстранилась и провела пальцами по моему лицу, будто удостоверяясь, что все на своих местах. Физически так и было.
– Ей четыре.
– Ой.
Я
Мы виделись второй раз, и сегодня я заметила то, что не увидела в первый. Например, она одевалась, как мальчишка, будто пытаясь скрыть, насколько хорошенькой была. Она сразу мне понравилась. Относилась к своей красоте, как к тайне, а потому тщательно выбирала людей, которым ее стоит открыть. Наверное, по этой же причине она была скупа на улыбки.
– А ты не болтушка, – заметила я и посмотрела на ребенка, морща нос.
Меня годами обсуждали в моем присутствии, а потому я усвоила, что дети все слушают, понимают и ненавидят, когда с ними обращаются, как с невидимками.
– Можно и так сказать. – Камила прокашлялась, бросила взгляд на корзину с фруктами и, схватив клубнику, отправила ее в рот. – Она не разговаривает.
Женщина жевала ягоду вместо того, чтобы продолжить.
– Да?
Я наклонилась и дала девочке пекан. Дети ее возраста едят пеканы? Я не знала наверняка, но она все равно взяла его и спрятала в карман.
– Я так и не спросила, как ее зовут, – спохватилась я.
– Ее зовут Луна, – послышался голос Камилы возле моей головы.
Она расчесывала мягкие, русые кудри девочки. Луна была обворожительна. В ней одной соединилось все прекрасное, что может быть в человеке. Смуглая кожа и голубые глаза. Они кого-то мне напоминали, но я не могла вспомнить, кого именно. Возможно, Адриану Лиму [14] в детстве.
– Я – Эди, – я протянула девочке руку, но она ее не взяла. Ее отказ меня не смутил и не обидел. – Ладно, – я убрала руку. – Все равно мне твои микробы ни к чему.
14
Адриана Лима – бразильская супермодель.
Луна подавила фырканье.
– И вообще, не приближайся ко мне, ладно? Ты похожа на ковыряльщицу в носу.
Я любила детей. И не так, как их любило большинство моих сверстниц. Мне нравились упрямые и необузданные. Те, кому было непросто выражать свои чувства, кто ощущал себя заточенным в собственном теле. Возможно, потому что я видела в них себя.
Я подошла к другой стороне кухонного уголка и взяла из холодильника банку колы. Луна наблюдала за мной с ехидной ухмылкой на полных губах. Я открыла банку и приподняла бровь.
– Уверена, тебе не разрешают пить газировку, да?
Девочка помотала головой. В ее движениях читалась какая-то нерешительность. Будто она была не вполне уверена, как нужно двигаться и стоит ли вообще это делать.
– Если дам тебе немного, выдашь меня?
– Нет, нет, нет, нет, – вмешалась Камила и бросилась к нам, махая руками. – Ее отец убьет нас обеих. Боже упаси.
Я промолчала, потому что в мире Камилы «нет» означало «возможно». Вопрос лишь в том, насколько сильно на нее надавить. Луна переводила взгляд между нами, пытаясь понять особенности наших взаимоотношений.