Скандинавия с черного хода. Записки разведчика: от серьезного до курьезного
Шрифт:
— Ну хорошо, господин Енсен, а чем вы можете доказать, что на самом деле располагаете крупными суммами денег? Признаться, в нашем представлении миллионеры выглядят несколько иначе.
Кривая улыбка еле заметно исказила бледное лицо то ли настоящего, то ли мнимого херра Енсена, но мой бестактный вопрос не вывел его из душевного равновесия. Казалось, он хорошо владел каким-то восточным искусством самоконтроля, потому что, в отличие от всех нас и своих соплеменников, он был начисто лишен всякой суетливости, чрезмерной ажитации, тщеславия и внимания к мелочам жизни. Он производил впечатление принадлежности к какой-то
«Савва Морозов» полез во внутренний карман джинсовой куртки и извлек оттуда коричневую книжечку:
— Вот взгляните, убедитесь.
Это была чековая книжка шведского банка Скандинависка эншильда банкен, собственности миллиардеров Валленбергов, солиднейшего предприятия не только в Скандинавии, но и во всем мире. Господину такому-то открыт счет в копенгагенском филиале банка на сумму… И тут у меня замелькало перед глазами от нулей. Я еще раз внимательно посмотрел на цифру, но зрение меня не обманывало. Цифра была семизначной! Она изображала несколько миллионов датских крон! Новоявленный Корейко не врал — у него действительно водились деньжата. Но может быть, книжка не настоящая? Или не его? Как бы то ни было, но что-то за всем этим скрывается. Во всяком случае, дело стоит того, чтобы им заняться.
— Хорошо, господин Енсен, вы меня убедили в том, что вы действительно состоятельный человек. Пока вопросов у меня нет. — В дверном проеме появилась голова очередного посетителя. — Такие вопросы, как вы понимаете, естественно, не решаются сиюминутно. Я доложу о вашем предложении послу, и о нашей реакции на него мы сообщим вам отдельно. Мы можем с вами как-то связаться?
— Конечно. Визиток я принципиально не держу. Я вам сейчас напишу номер моего домашнего телефона. Вот держите.
— Спасибо. Еще одна деталь, господин Енсен. Вы не смогли бы одолжить вашу чековую книжку на несколько минут? Я хочу показать ее нашему финансовому специалисту.
— Пожалуйста.
— Прошу вас, посидите здесь, я скоро вернусь.
Я опрометью выбежал во двор и направился прямо к резиденту. Резидент был вообще воплощением скептицизма, ну а в данной ситуации особенно. Сидевший рядом Серегин внимательно слушал, вертел в руках чековую книжицу, курил, ходил по комнате и, когда он понял, что я перед резидентом уже исчерпал все аргументы и что мне уже не убедить его в том, что игра при минимальном с нашей стороны риске стоит свеч, неожиданно выступил на моей стороне:
— Анатолий Александрович, а чего мы, собственно, теряем? Ничего. А приобрести можем крупную сумму в валюте. Давай не будем пока информировать Центр, проверим все сами и, если все подтвердится, подключим к делу Центр. Мне что-то кажется, что этот Енсен — нормальный мужик.
Если заместитель по контрразведке не возражал, это уже снимало часть ответственности с резидента. Во всяком случае, зам разделял эту ответственность с ним. Скрепя сердце резидент дал «добро» на то, чтобы я занялся Енсеном.
— Но ты слабо разбираешься в финансах, я подключу к тебе в качестве эксперта Шарова. У него по этой части имеется опыт, — крикнул вдогонку резидент.
Перефотографировав чековую книжку Корейко — такой псевдоним был единодушно присвоен ему в резидентуре, — я вернул ее владельцу и договорился, что мы с ним в ближайшее время свяжемся по телефону.
У моего старшего
Первым делом мы осмотрели жилище Корейко, местонахождение которого было указано в чековой книжке. Это был скромный коттедж в ближайшем пригороде Копенгагена, в котором проживали представители среднего класса столицы. Он ничем не выделялся из окружавших его других частных сооружений, если не считать высокого забора, за который заглянуть с улицы было невозможно. Мы несколько раз выезжали на местность, чтобы попытаться зафиксировать хоть какие-то признаки активности вокруг виллы, но все было напрасно: она каждый раз таинственно смотрела на нас закрытыми глазницами ворот, и даже самого ее владельца мы ни разу не видели ни входящим, ни выходящим. Это, конечно, могло свидетельствовать о чем угодно, в том числе о наших ограниченных возможностях.
Следующим нашим шагом была проверка кредитоспособности объекта. Мне было поручено под видом германского бизнесмена, заключавшего с нашим клиентом сделку, позвонить в Скандинависка эншильда и спросить, можно ли и насколько можно доверять при этом Енсену. Как мы узнали, обращение в банк клиента было обычным делом при проверке его кредитоспособности, и ничего противозаконного в наших действиях не содержалось. Естественно, от имени советского посольства или торгпредства звонить было не разумно.
Я выехал в город и на немецком языке позвонил по справочному телефону в банк из телефона-автомата. Меня быстро соединили с клерком, отвечавшим на хорошем же немецком. Он подтвердил, что наш Корейко значится среди клиентов банка, что на его счете имеется солидная сумма, а когда я уточнил, можно ли мне заключать с ним сделку в размере нескольких миллионов крон, клерк ответил утвердительно.
Это уже было кое-что, но не все. Существовала теоретическая возможность того, что за обращением Корейко к нам стояла непонятная пока провокационная акция противника, и организовать подстраховку в банке для спецслужбы особых трудностей не представляло. И все-таки мы каким-то шестым чувством чуяли, что на провокацию это не было похоже и что миллионер с нами искренен, хотя и не до конца. У него были какие-то серьезные обстоятельства, не позволявшие пока до конца раскрыться перед нами — например, налоговые обязательства перед датским государством, сложные взаимоотношения с партнерами по бизнесу, родственниками или знакомыми и, в конце концов, естественное недоверие к нам.
— Давай пригласим его в шикарный ресторан и заставим раскошелиться. Простенькая, но эффективная комбинация, — предложил Шаров. — Посмотрим на его поведение. Помнится, в Лондоне мы таким способом разоблачили жулика.
Я стал было сомневаться, пойдет ли на это сам объект проверки (джинсовый костюм и шикарный ресторан в моем представлении слабо увязывались вместе), разрешит ли нам резидент встречаться с ним без согласования с Центром, но все быстро уладилось: Корейко без колебаний пошел на встречу и принял наш вызов (в разговоре с ним я нагло напросился вместе с еще одним коллегой угоститься за его счет!), а резидент дал добро погулять на халяву.