Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
— А ты расскажи.
— В центре каждой такой ловушки находится Страна Забвения — место, изменяющееся и подстраивающееся под волю угодившего в нее существа. Пленник отыщет в ней все, о чем только мог мечтать: любовь, славу, силу, мудрость, приключения и познание. Бесконечно долго будет он ходить в мороке, самим собой навеянном, печалиться и радоваться, наслаждаться и сражаться с врагами, которых сам же для себя выдумает и обязательно победит. Величайший самообман ждет любого пришедшего сюда, и отказаться от него даже богам иной раз не захочется, что уж говорить
— Не прибедняйся!
Кощей усмехнулся.
Влад вновь огляделся и сказал:
— Но здесь ведь всего лишь остров скалистый, на котором ни травинки не растет!
— Ну не мальчик я, чай, — поддаваться видениям, собственным же разумом навеянным, — фыркнул Кощей. — Вот с тобой все сложнее… Честно говоря, не понимаю, почему ты видишь то, что видишь.
— Папоротник-цвет позволяет разглядеть суть, — отмахнулся Влад и удостоился самого настоящего изумления, явно отразившегося на лице сильнейшего бессмертного чудодея, видевшего само сотворение мира. — Почему ты так смотришь?..
Кощей лишь головой покачал, рассмеялся и внезапно обнял его крепко-крепко, к груди прижав.
— Птица моя… — только и прошептал он.
— Как нам выбраться, ты ведь знаешь?
— Раз уж от видений мы оба чудесным образом избавлены, — сказал Кощей, — дело за малым: перейти море иллюзий.
— Перейти?.. — уточнил Влад.
— Переплыть и перелететь тоже можно, только мне волн не одолеть — пробовал, и в воздух не подняться.
— Было бы от чего кручиниться, — Влад улыбнулся, а потом взял Кощея за руку, пальцы переплетая. — Ты только доверься мне так же, как я тебе доверяю.
Мало кому Кощей верил, да и никого раньше к себе не подпускал. Сложно с кем-либо сблизиться, если живешь очень долго в одиночестве. Однако пересилил он себя: наверное, припомнил, как шел за ним Влад в царство Марьи Моревны и готов был хоть жизнью пожертвовать, хоть посмертием. Не сразу, но все же потекли по рукам перья, и Кощея, и Ворона окутывая, а после поднялись они в воздух двумя черными птицами.
— Ну и сколько их еще ждать? — поинтересовалась правая голова Змея Горыныча, отвлекая внимание Волка, пока левая заглядывала в его карты. — Ску-у-учно ведь. Даже рать восточная расползлась-разбежалась.
— И хорошо, — ответил Волк. — А то их — рать, нас — рать, и в общем…
— Жрать хочу! — мяукнул Баюн.
— Что? Опять?! — Волк только встряхнулся.
— У меня форма дымная, ее поддерживать надо, — насупился Баюн. — Загони лося, будь другом.
— Так я пять минут назад тебе двух кабанов притащил! — возмутился Волк.
— А я их зажарил, — напомнил Змей Горыныч.
— И половину сам сожрал!
Перепалке, правда, разгореться не вышло: осветилась поляна, на которой они сидели, ярким светом нездешним и выпорхнули из ниоткуда две черные птицы. Одна тотчас человеком стала, а именно Кощеем Бессмертным, с высоты человеческого роста оземь грохнувшимся. Ворон спустился как обычно и людской вид принял.
Некоторое время смотрел Кощей на пришедших выручать его созданий, потом усмехнулся и поклонился, руку к груди прижав.
— Благодарю вас за помощь, не ожидал, — сказал он.
— Сам не думал, будто ввяжусь, — ухмыльнулся Змей Горыныч, — однако птица твоя больно хорошо уговаривает.
Кощей нахмурился.
— Нянюшка помогла, — тотчас поспешил пояснить Влад, пока не подумал тот невесть чего. — Перья целы.
— И за это отдельное спасибо и ей, и тебе, — продолжил Кощей. — Ежели понадобится…
— Обращусь и все припомню, — захохотал Змей Горыныч.
— Хорошо, — ответил Кощей и повернулся к Баюну. — Тебе, насколько понимаю, свободы хочется?
— Э… нет! Не вздумай, — кот замахал на него обеими руками.
— Ты ж всегда на свободу рвался, — напомнил Волк.
— Так то потому, что не разумел я своего удовольствия. У Яги в доме тепло, а на печи и вовсе мягонько. Она меня чешет, ласкает да потчует, а я ей ноги отлеживаю и песни-сказки мурлычу. А ты предлагаешь мне скитаться? Вот еще! Я, пока тут по лесу шатался, исхудал совсем. И постоянно ХОЧУ ЖРАТЬ!!!
Кощей рассмеялся, а потом протянул ладонь. Миг — и оказалась на ней скатерка, в несколько раз сложенная.
— Это же…
— Скатерть-самобранка, — сказал Кощей.
— Хлебосолочка… — протянул Баюн мечтательно.
— Только вряд ли она младенцев тебе предоставит, — предупредил Кощей. — А коли попросишь, обидится, самой обычной станет и преобразится, лишь попав в руки нового хозяина.
— На кой мне кровь человечья? — фыркнул Баюн, со всем почтением скатерть-самобранку принимая, — Я ж особую испробовал. Мне после папоротника-цвета, в жилах ученичка твоего текущего, жажда более не грозит. А вот голод — еще как!
— Волк… — обернулся к тому Кощей, — я, помнится, закрыл для тебя пути в Навь когда-то.
— Ужели откроешь? — сощурился тот.
— А месть свою ты хочешь совершить по-прежнему? — уточнил Кощей.
— Хочу землю и людей от пакостей всяких хранить, — ответил Волк.
— Быть по сему, — повелел Кощей. — Храни тропы заповедные, зваться тебе теперь звездным волком-хранителем, хозяином того леса, что вырос меж моим царством и Явью.