Сказания древнего народа
Шрифт:
– Немедленно освободите садовника и отпустите домой, – затем повернулся к сапожнику и сказал: – Отныне отменяю свои приказы. С завтрашнего дня можешь смело отправляться на базар и снова заняться своим ремеслом. А вечером не забудь заглянуть ко мне, чтобы получить из моей казны сто золотых в награду. Живи и здравствуй, дорогой сапожник!..
Так бедный сапожник трудолюбием и сметливостью добился отмены шахских приказов, получил от него в награду сто золотых и снова занялся своим сапожным ремеслом, которое приносило бедняку радость и удовольствие.
Белго
Когда рассказывают эту историю -камни трещат, горы дрожат, море стонет, а небо черными тучами заволакивается. Когда же люди слушают ее, то горькими слезами заливаются.
А вас попрошу набраться мужества и выслушать до конца эту печальную историю, которую донесли до нас наши предки в назидание будущим поколениям.
В давние времена, в такие давние, когда еще были данандеи и дервиши, амалданы и данусменды, падишахи и владельцы сказочных дворцов, когда письма посылались друг другу через караванщиков, -вот в те дальние времена в одной горной стране жили-были муж и жена. Очень крепко любили они друг друга: между ними вода бы не просочилась, иголка бы не пролезла. За многолетнюю совместную жизнь ни муж, ни жена не сказали друг другу грубого слова, не повысили голоса своего. Муж называл жену свою Мозол, что значит -Счастье, а жена мужа своего – Шолум, что значит – Мир.
«Мозол, жить тебе и здравствовать!» – с этими словами всегда начинал муж свое обращение к жене.
Жили они очень богато: табуны коней, стада коров, отары овец, сотни гусей, индюков, уток; бескрайние сады и виноградники; огромный расписной дворец с семью хейвунами. Всего у них было много: живи и радуйся! Но нет, ни богатство, ни огромное хозяйство, ни кованые сундуки с золотом и драгоценностями не радовали глаза супругов. Известное дело, самое дорогое – это собственное дитя. Но этого самого дорогого богатства у них не было.
Всякий раз, когда они сидели без дела, то мучительно раздумывали над тем, кто будет оплакивать их после смерти и кому же останется их большое хозяйство и казна?.. Чтобы забыться от этих дум, муж засветло уходил из дома, объезжал свое хозяйство и на время забывался. А жена оставалась дома и тоже находила себе работу: то птиц накормит, то коням овса даст, то коров подоит, то еду приготовит, – словом, что-нибудь да делала. Лишь бы не думать о том, что нет у них самого дорогого богатства – детей.
Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год трудились супруги. Но пришло время им состариться, стать бессильными и беспомощными. Теперь они все чаще и чаще сидели дома и доживали свою старость. Но скорбь и печаль не оставляла их, так сильно хотелось им иметь своего ребенка. А в старости это самое сильное беспокойство.
– Мозол, жить тебе и здравствовать, что-то нужно сделать, чтобы у нас родился ребенок, – то и дело поговаривал старик, – Хотя бы горбатого, слепого, но иметь бы дитя.
– Шолум, да исполнятся твои желания, – с горечью отвечала жена.
– Все в руках Бога. От нас ничего не зависит.
А Шолум ей на это настоятельно повторял:
– Мозол, жить тебе и здравствовать, но надо что-то делать, мы уже стары, скоро в могилу сойдем, если сидеть и ждать, то и Бог не поможет.
Но что делать, ни он сам, ни его жена не знали, а потому только горестно вздыхали и тайком друг от друга утирали слезы.
Но в один прекрасный день Шолума осенила мысль пригласить к себе данусмендов из далеких заморских стран и выложить им свое горе.
«Может быть, что путное и посоветуют», – решил он и послал во все концы своих глашатаев.
Вскоре дворец убитых горем супругов посетили данусменды. Поведал старик им свое горе и стал просить совета и помощи.
– Все в руках Бога. Мы здесь бессильны, – сказали данусменды.
Но один из них по имени Меошиерах сказал:
– Добрый человек, согласен ли ты пожертвовать собой, если у вас родится сын?
Старик, не задумываясь, ответил:
– Огнем клянусь!.. Согласен!
Тогда данусменд Меошиерах обратился к жене старика:
– Согласна ли ты, добрая хозяйка, пожертвовать собой, если вторым ребенком у вас родится дочь?
– Огнем клянусь... Согласна! Только бы были у нас дети, – сказала убитая горем Мозол.
Меошиерах повелел хозяину дома, не откладывая ничего на завтра, сегодня же собираться с ним в путь.
– Знай, старик, дорога дальняя и трудная, – предупредил данусменд.
Старик решительно ответил:
– Что будет, то и будет!
На следующий день, когда небо только начало светлеть, слуги изловили в табуне двух самых лучших коней, оседлали их и привели ко дворцу. А жена уложила в хурджуны разного кушанья, прочитала в дорогу молитвы и вышла во двор, где шли сборы. Много народу собралось провожать владельца этого сказочного дворца и данусменда в путь-дорогу, и все они желали им счастливой дороги и удачного возвращения.
– Мозол, жить тебе и здравствовать, не терзай себя дурными мыслями, – сказал на прощание старик своей любимой жене.
Затем он и Меошиерах сели на своих добрых коней и предались дороге. Семь месяцев и семь недель пробыли они в пути. За эти семь месяцев и семь недель семь раз они взбирались на вершины крутых гор и семь раз спускались в глубокие сырые ущелья, у семи рек делали привал и поили коней своих; во многих караван-сараях, ночевали; семь велиетов проехали и, наконец, доехали до одного таинственного леса, где жила древняя старушка Гузелгюл. Остановили они на краю темного дремучего леса своих коней и стали искать тропинку, которая привела бы их к сакле старушки Гузелгюл.
Долго искали они эту тропинку, но так и не смогли найти. Сели тогда на лужайке, чтобы усталость с себя сбросить, и видят: к ним подлетел соловей и сказал:
– Я знаю, вы к старушке Гузелгюл пришли... Идите за мной, я вас проведу...
Путники взяли под уздцы своих коней и заспешили за перелетающим с ветки на ветку соловьем.
Старик Шолум и данусменд Меошиерах подошли к одному холму и видят, что на нем растет много кустов черных роз: одна красивее другой! Ну прямо загляденье! А запах от них такой одурманивающий, что путники наши тут же опьянели и бесчувственными свалились на землю. Увидел соловей все это, взлетел на одно дерево, набрал в клюв росинок и капнул им в рот: путники пришли в себя, встали и вновь пошли за перелетающим с ветки на ветку соловьем.