Сказания Эвенора 1-2. Принцесса из борделя и Чаровница из Беккена
Шрифт:
— Я оставил вас в беде. — Я удивилась его словам и подняла взгляд. Луций смотрел на меня виновато. В какие же игры он играет? — Признаюсь, вся эта ситуация заставила меня поломать голову, пока я не узнал подробности вашего происхождения. Вы ведь знаете, кто была ваша мать?
— Моя мать была известной куртизанкой и искусной чаровницей, а отец, по слухам, пиратом — Ангельд Черный, слышали такое имя?
Колдун нахмурился и отставил кубок с вожделенным мне напитком, наклонился вперед, чтобы поближе заглянуть в глаза.
"Наверно, думает, что я лгу или что-то скрываю" — подумалось мне.
— Пожалуй, придется рассказать вам всю историю от начала и до конца. Хотя, я и не удивлен, что вы не посвящены во все тайны, но все же думал, что владеете хоть крупицей. Сможете раскрыть мне глаза на некоторые темные моменты. Знаете, Лобелия, я потратил изрядно времени восстанавливая картину, но ее не собрать воедино без свидетельств очевидцев, которых почти что и не осталось в живых. Только вы, ваши сестры, да эта женщина, мадам Кардамон.
Пожалуй, этому человеку удалось привлечь мое внимание. Колдун говорил медленно, смотрел серьезно, без тени иронии на лице, а я словно проваливалась в кресло глубже и глубже, под весом его слов и смутно обозримыми выводами, которые еще предстояло сделать…
— Ваша мать никогда не была куртизанкой… чаровницей, женщиной наделенной необычайным даром — да. Но никогда не была той, кем вы и ваши сестры ее считали, и тем более в жизни не встречалась с Ангельдом Черным. А Кардамон была не близкой подругой, как она себя величала, а горничной, при том не из честных и порядочных. — Жестко добавил Луций. — Ваша история началась здесь, в крепости Беккен, бывшей столице государства Лангардия, которой некогда правил ваш далекий предок король Родамунд. Надо честно признать, что он был правителем в духе своего времени — жестоким, беспринципным. Но власть его простиралась отсюда и до южной стороны Недремлющего моря, которая теперь зовется Розамундским королевством. Некогда это были земли эльфийского короля Эвандоэле Мудрого и его дома, славного своими магами и чародеями… он сполна отплатил вашему деду за аннексию и убийство соплеменников — вырезал всех его дядьев, племянников — наследников мужского пола и вообще убил в крепости каждого мужчину, способного держать оружие. Да вы и сами, должно быть, знаете эту историю… Так вот, срубив голову короля Родамунда, Эвандоэле вошел с ней в покои вашей бабки лишь недавно разрешившейся девочкой и сотворил проклятье, легшее на всю вашу семью. Согласно ему, род Родамунда не прервался, но продолжился только по женской линии. В каждом поколении с тех самых пор рождалась девочка с даром, призванным восполнить магию, похищенную у мира вашим дедом, вместе с бесценными жизнями тысяч эльфов. Ту самую силу, что, высвобождаясь, должна была питать Эвенор и всех его существ. Раньше, до прихода первых людей из-за Недремлющего Моря, этот мир выглядел совсем иначе, Лобелия. Его населяло множество существ, которые теперь остались лишь на страницах наших сказках и в отголосках, оставшихся в людской памяти эльфийских легенд. Это проклятье с одной стороны лишившее вашу семью достойной жизни, ведь стоило королю умереть, как его владения тут же разорвали между собой бывшие союзники, с другой является даром Эвенору от Мудрого Эвандоэле. Он сделал все, что было в его силах, чтобы минимизировать потери, пусть и действия эти в итоге были не менее жестоки.
Я сидела не жива, не мертва, все гадая, ущипнет ли он меня сейчас за щеку с радостным "Ха! Поверила, Дибелия!", как это сделала бы Амариллис или подождет моего обморока, к которому я уже была готова, чтобы к тому же еще и иметь удовольствие плеснуть мне в лицо ледяной водой.
— Ваша бабка, ваша мать — все женщины до вас обладавшие этим даром или проклятьем, если угодно, являют собой сосуд, который… черпает магию извне, чтобы рассеять ее вокруг, напитать землю, реки, тела животных и растения. Также и человек, или существо, восприимчивое к магии, находящееся с вами в момент этого… выброса может напитаться от него, распределив энергию по своему усмотрению…
— Вы имеете в виду, — перебила я его болезненно скривившись, — это. В смысле, я хотела сказать…
— Да, высшее наслаждение. На протяжении нескольких веков женщины вашей семьи, наделенные даром, передавали знания друг-другу, давая обещание вернуть долг Эвандоэле, расплатиться с ним за деяния вашего предка, ведь больше не было эльфов его дома, которые рассеивали бы магию иначе. Ваши бабки и тетки до дна хотели вычерпать тот источник, что остался запечатанным по вине Родамунда, а потому не становились женами, отказывались принадлежать одному мужчине. Среди их любовников всегда были короли, демоны, драконы и даже эльфы — все существа этого мира, способные зачерпнуть от источника больше, чем другие. Но такая жизнь сама по себе проклятье и родив вас, Роза отреклась от обещания. Воспитывая двух дочерей, не наделенных магическим даром, она еще спокойно принимала свою судьбу. Потому что знала, что они смогут определять свою по собственному усмотрению, но узрев ваше прекрасное лицо с глазами, в которых плескалась магия, Роза определенно поняла, что не желает для вас своей судьбы… Я не знаю, что произошло дальше, мне известно только, что после смерти вашей бабки, она незамедлительно покинула королевство Розамунд и уединенно поселилась в Миле, взяв с собой одну лишь горничную. Ту самую девицу Кардамон.
— Стойте. — Внутри меня все бурлило — котелок был полон от горячих мыслей и вот-вот норовил выплеснуться через край. — Вы что-то совсем заврались… какое прекрасное лицо увидела моя мать? Вы что же, не знаете, что я родилась… — я осеклась, поймав себя на мысли, что не хочу говорить придворному колдуну короля Генриха, о том, что являюсь зачарованной кривой горбуньей. — Вовсе не такой… какая я сейчас. Вы же колдун, вы должны видеть, что на мне чары!
Луций подозрительно прищурился и прошептал что-то еле слышно, сделав простой пасс рукой, словно отогнал от себя дымку.
— Никаких чар нет, Лобелия. Кроме тех, что вы испускаете сами, благодаря тому, что имеете непрерывную связь с источником первозданной магии.
Его слова, словно ударили меня наотмашь по лицу — от этого взрыва чувств у меня даже зашумело в ушах… он сказал, что чар нет?!
— Но… но как же… — растерянно заверещала я. — Вы явились с королем, мол девственницу подавай. Ага! Девственницу вам в борделе среди ночи, как же… Мадам сказала надеть амулет, который из меня, горбуньи, красавицу… да так и получилось! Это же чары, как есть чары! Проверьте еще раз! Я — горбунья, у меня бровь вот так вот в верх от рождения, — живо изобразила я, — ноздря вывернута и заячья губа вот так, аж рот не закрывается! — Доказывала я ему, отчаянно краснея от напряжения и чувствуя, что еще чуть и точно шлепнусь в обморок!
Колдун на секунду нахмурился, но сразу же следом улыбнулся.
— Теперь мне понятно, о чем вы думали при той нашей встрече в кабинете. О, теперь мне все совершенно ясно! Роза наложила на вас чары, чтобы скрыть дар до поры до времени… ну, конечно! Она же хотела, чтобы вы смогли пожить нормальной жизнью… но ее смерть, и ваша ушлая мадам… пожалуй, здесь имел место магический эффект обратного противодействия. Его применяют для нейтрализации чар, накладывая схожие, но с обратным эффектом — и магическая материя распадается, не найдя другого выхода из этого конфликта энергий.
Со мной происходило нечто невообразимое — руки тряслись, мысли путались… пожалуй, все это… было слишком для меня. Как он сказал? "Конфликт энергий" — вот, именно это и бушевало сейчас в моем сердце, в моих мыслях… вибрировало в каждой клеточке тела.
— Я должен извиниться перед вами, Лобелия. — Колдун поднялся и, аккуратно взяв из моих трясущихся рук опустевший кубок, заглянул прямо в глаза. — Я очень виноват. — Искренне сказал он и на секунду взял мою руку в свою, остановив эту нервную дрожь.
Наполнив кубок ароматным горячим вином, мужчина протянул его мне и погрузился обратно в обитое красным бархатом кресло. Мне показалось, что он сожалеет искренне, хотя я все еще не до конца понимала о чем.
— Еще тогда, на входе в "Лиловую Розу" я почувствовал ваше присутствие. Из темноты на меня взирала прожигающая сила. В начале я решил, что вы амадеум — сущность, нерастраченная энергия, оставшаяся от раньше времени почившего сильного мага или плохо рассеянного мощного заклинания. Таких много здесь, в горах вокруг замка, но встретить столь опасное существо в Миле, таком большом городе, сотни лет населенном множеством людей… Это было так глупо с моей стороны! Ведь любой амадеум в таких условиях рассеялся бы сам, если бы до того не был уничтожен придворными колдунами вашего короля. — Луций на мгновение задумался, вертя перстень с большим ониксом на своем указательном пальце.