Сказания Меекханского пограничья. Память всех слов
Шрифт:
Думать ей было сейчас непросто, но эта загадка оказалась легкой:
– Не они оставили эти припасы… кто-то другой… они просто знали, как читать знаки.
– Да. Много людей впутано в это безумие. Но… Если они найдут воду, мы спасены.
– А если нет?
Тишина. Он даже не шевельнулся.
– Князь стоит столько, чтобы сохранять ему жизнь любой ценой. Остальные – нет.
– Завтра… – прохрипела она. – Завтра утром, а может, даже нынче вечером они придут за мной.
– Верно. Мне не дали для тебя воды. И запретили
– Вас не связали?
Он тихо, с мрачный отчаянием, рассмеялся:
– Слепец не опасен, ребенок не сбежит один. Они лишь тебе выказывают уважение.
Она бы сплюнула, если б было чем.
– Уважение. Будь у меня свободны руки…
– И что тогда? – Молчание сделалось невыносимым. – Со сколькими бы ты справилась? Если тебя развязать и дать шанс?
У нее не было сил даже смеяться:
– Развязать? Ты видел эти узлы? Будешь распутывать их половину дня.
– Ответь.
Она сделала несколько глубоких вдохов, отыскала внутреннее пламя. Сани все еще ярился в ней, довольно просто было потянуться за ним.
– Голыми руками… одного. Потом у меня уже будет оружие.
Услышала, как он шевельнулся.
– А потом? Когда добудешь оружие, а то и коня? Что сделаешь?
Деана поняла, о чем он спрашивает:
– Я не оставлю вас. Клянусь.
Он глубоко вздохнул:
– Знаю… верю тебе… Но еще рано. Близятся самые жаркие часы… они скоро вернутся.
Он был прав: не прошло и получаса, а в лагере забили копыта, заорали дикие голоса. Бандиты вернулись радостные и возбужденные. Она не знала, радоваться или бояться.
– Они нашли след второго знака. – Оменар пробормотал слова осторожно, будто полагая, что их кто-то подслушивает. – Но проход замел ветер. Теперь слишком жарко, чтобы его откапывать, сделают это через несколько часов.
Он замолчал на минутку:
– Они довольны… и уверены… и… – Он вдруг замолчал, колеблясь.
Ну конечно. Рискнем ли мы бежать, если вечером у нас снова появятся запасы воды, а мы опять станем ценны для бандитов? А у тех будет вода, без которой мы не выживем. Она сжала зубы. Нет уж, ни один козлиный говнюк к ней больше не притронется.
– Насколько быстро сумеешь меня развязать?
– За несколько минут.
Удивил: ремни, ее связавшие, походили на железные кандалы. Но если уж он так говорит…
– Хорошо, я тебе верю. Но они связали меня крепко. Ладони затекли. Мне понадобится время…
– Мы дадим тебе время и разомнем тебе ладони… Ты уверена?
– Да. А ты? Рискнешь жизнью своего князя?
– Да. Кровь Огня не станет… Нет, скажу иначе. Такова его воля. И все. А теперь постарайся уснуть.
Она хотела насмешливо фыркнуть, но вдруг почувствовала, как покидает ее напряжение. Решение принято, и это оказалось словно бальзам, снимающий любую боль. Что бы ни случилось, у нее появится шанс. Деана прикрыла глаза.
Она
– Время. Сейчас или никогда, – прошептал слепец.
– Сколько их осталось?
– Двое. Прочие выехали час назад. Если я правильно понял, будут заняты до самой ночи.
– Ты правда сумеешь развязать меня так быстро?
Она перевернулась на бок, показывая стянутые руки. Ременные узлы стали похожи на камень.
А мальчишка открыл рот и сплюнул на землю нечто похожее на черную стеклянную чешуйку в два пальца шириной. Откашлялся, сплюнул снова, кровью, сунул палец в рот и, кривясь, ощупал щеки. Обронил несколько коротких злых слов.
– Мы нашли это на вчерашней стоянке и спрятали – и, как видишь, спрятали хорошо. Князь утверждает, что это был самый длинный день в его жизни и что ты должна ему серьезную услугу. – Оменар мигом нащупал кусочек стекла и приступил к перерезанию пут. – Но, говоря по правде, он впервые в жизни так долго просидел тихо.
– И все это он сказал в одной фразе?
– Верно. Помни, что он князь, а потому ему нет нужды тратить столько слов, сколько тратит простой смертный.
Она засмеялась бы, если б сумела, но как раз в этот момент ремни, стягивающие ее запястья, сдались, и впервые за много часов кровь беспрепятственно начала поступать к ладоням. Словно кто-то сунул ее руки в муравейник.
– Все-все. – Слепец разрезал оставшиеся веревки и аккуратно взял ее за руки. – Постарайся не кричать. По крайней мере не громко.
Массаж был как поливание рук жидким свинцом. Пылающие волны текли вдоль предплечий до локтей, а каждое прикосновение напоминало тыканье раскаленным прутом прямо в кость.
– Потише… да… хорошая девочка… попытайся шевельнуть пальцами… еще раз… одновременно двигай ногами, пусть кровь циркулирует.
Это продолжалось долго, но в конце концов мурашки в теле сделались сносными. Деана попыталась сжать кулак. Саблю еще не удержать, но, по крайней мере, она уже ощущала каждый палец отдельно и могла ими шевелить.
– Кто остался в лагере?
– Ну что ж… Полагаю, наиболее доверенные люди нашего хозяина. Он бы не оставил абы кого. Мы должны приманить их сюда по одному и убить. Правда?
– Ты опять боишься?
– Извини. – Он улыбнулся странной гримасой, не переставая массировать ее руки. – Я изучал языки, культуры и обычаи разных народов, но их способы взаимного уничтожения как-то прошли мимо меня.
– К тому же твои шутки становятся дурными. – Мурашки уже ушли, но она не отдергивала рук. То, как он к ней притрагивался, было… приятным. Им осталось еще несколько минут, а такая ласка – как капли дождя в пустыне, важна каждая.