Сказания Заморавии
Шрифт:
Но врагов по-прежнему было много. И мы всё сражались. Олоф был весь в крови. Я взглянул на него, он усмехнулся. В его руках была клеймора. Молот был потерян в битве.
– Плоха голова врага, когда она на плечах! – расхохотался Здоровяк Олоф.
Вардоки наваливались на него, но Олоф разрезал каннибалов пополам.
Ирфин стал помогать Ладрасу, которого окружили восемь вардоков. Оба дрались, как молодые львы, быстро расправляясь с врагами. Кэрин прорвалась к жертвенному камню и перерезала верёвки на руках и ногах жертвы. Девушка резко встала и, схватив меч, который ей дала Кэрин, вступила в битву.
– Меня зовут Айлин, – сказала девушка, умело отрубив голову волосатому вардоку.
– Ты эльфа!!! – удивлению Ирфина не было предела.
Он стоял весь в крови, с мечом, лезвие которого было алым (а в свете костров, почти чёрным), у его ног лежала гора трупов, и он ещё мог удивляться!
– Да, – ответила девушка, – Но сейчас не время для разговоров.
Она воткнула меч в коротышку вардока, тот застонал и выронил топор, упав на землю.
Мы побеждали. И сражение перетекло в резню. Вардоки поняли, что им не одолеть нас.
Костры горели, освещая пьедестал статуй.
«Да, Удор, ты получил свои жертвы. Кровь пролилась к твоим ногам. А тебе, Иманус, придётся подождать. Отец ещё жив. Его ты получишь. Дай мне только расправиться с этими вардоками».
Мои руки налились силой. Я стал орудовать мечом ещё быстрее и виртуознее.
Вардоки были повержены.
Олоф и Ладрас добивали оставшихся, а Кэрин стала лечить девушку-эльфу. Ирфин, воткнув меч в землю, оперевшись руками на него, смотрел на Айлин.
– Что, никогда не видел эльфов? – спросил я у юноши.
Он покачал головой.
– Таких… нет.
Я подошёл к Айлин.
– Я Радагас…
– …Сын Танкраса, наследник трона Огненной страны! – уважительно произнесла эльфа, – Да, я знаю!
Айлин кротко улыбнулась. У неё был тёплый добрый взгляд, который сильно разнился со проникающим острым взглядом Кэрин.
Но сразу было видно, что девушки быстро нашли общий язык.
– Да… Кэрин всё рассказала? – я посмотрел на девушек.
Те переглянулись и улыбнулись.
Я обреченно вздохнул. Женщины умели объясняться так, что понять их могли только другие женщины.
– Кэрин, посвяти Айлин в нашу миссию, – только и смог сказать я.
Кэрин кивнула.
У меня уже не было сил. Пришедшая внезапно бодрость так же внезапно ушла.
Так иссякает колодец, до этого полный воды.
Я почувствовал необычайную усталость.
«Но после боя всегда так».
Хотелось обдумать план завтрашних действий, но разум отказывался подчиняться.
Но я всё же ещё долго стоял и смотрел на звёзды, блестящие точки на чёрном небе. И мне уже не хотелось думать ни о чём. Ко мне подошла Кэрин. Я взглянул в её глаза. Она улыбнулась, но я еле различил улыбку в ночной плотной мгле.
А потом мы ушли. И место жертвоприношения опустело. Лишь трупы с мёртвыми улыбками на застывших лицах-масках встречали рассвет. Трупы вардоков… и каменные статуи богов.
XV
Урмак стоял перед сидящим Танкрасом. Глаза короля пылали. Лицо правителя исказилось от страшного гнева.
– Ты говоришь, что Эрроны не могут догнать Радагаса?
– Радагас в сопровождении его учителя Олофа и ещё троих спутников вышли из Самайи два дня назад…
– А Эрроны?
– Чёрные Всадники в Самайе не появлялись, соглядатаи видели их северней деревни вардоков. Говорят, что жители тех мест направили Эрронов по ложному следу…
– Что?! Отправить туда воинов! Наказать наглых вардоков!
– Но, мой правитель, у нас нет свободных войск. Все они в Валандии.
– А-а-а! – закричал от злости Танкрас. Он посмотрел бешеными глазами на своего советника, – Будьте прокляты, вардоки! Убить их всех! Убить наглых вождей!
– Танкрас, это невозможно, – прохрипел Урмак, – Умерь свой гнев…
– Ты… ты всегда так говоришь, Урмак! – король тяжело дышал.
Но, в конце концов, медленно сел на трон. И немного успокоившись, спросил советника.
– Урмак, как дела в Валандии? Моя армия расправилась с жалкими гаэрвалами?
– Нет, правитель. Гаэрвалы дали отпор твоим войскам. Они не намеренны уходить из своих земель. И готовы биться до конца.
Танкрас в ярости отшвырнул тарелку с фруктами, стоящую на мраморном подлокотнике трона.
– Я сижу здесь, не могу лично управлять своими войсками! Мой город становится моей тюрьмой! – Танкрас умолк.
Он взглянул холодными глазами на престарелого Урмака.
– Что происходит, Урмак? Почему всё так?.. Что происходит? – прокричал король.
– Ни боги всему виной, ни твой покровитель, Удор, ни сын твой, Радагас, и ни слуги твои. Это неизбежность, Танкрас, которую ты мог лишь отстрочить, но не избегнуть тебе её, ибо таков ты. Сколько крови на твоих руках? Сколько жизней отнял ты? Сколько сыновей отнял у матерей? В своих завоеваниях ты тешил свою душу и гордыню! Но сейчас…
– Убирайся, – тихим голосом сказал Танкрас, взглянув на старого советника. И взгляд его снова пылал огнём преисподней.
Урмак лишь поклонился, не отвечая ничего.
Он вышел. И Танкрас, сложив руки на коленях, остался сидеть один на троне Танграда.
«Мой сын хочет убить меня, – размышлял правитель, – Он мстит! Когда я убил эту шлюху, его мать, и щенка брата, он сбежал! Струсил! А трусы не могут править королевством. Он не достоин этого». Рука Танкраса потянулась к мечу.
– Как только он явится, – произнёс вслух король, – Я убью его, щенка трусливого! Он посмел позариться на мой трон! За это он погибнет!