Скажи мне «нет»
Шрифт:
В понимании Макса Немцева это – «нужна помощь».
– Грузчиков… не пробовал… нанять? – Колено сводит, потому что собрал им два дверных косяка, и сейчас шиплю, морщась. – Твою мать!
– На фига… если ты есть? – психует Макс, дёргая на себя перекошенный край. – Тихо… сюда, в угол…
Грохаем махину на пол, еле пальцы выдернуть успеваю. Упёршись руками в колени, смотрим друг на друга.
– Спасибо, – сипит Макс, тяжело дыша. – С меня вискарь…
Задрав край футболки, вытираю лицо. По позвоночнику и шее катится пот. Спину как-то подозрительно тянет. Немцев снимает
Гений, блин.
– Подарю вам кондей к первенцу, – обещаю, опуская футболку и мечтая поскорее от неё избавиться.
– Или мы тебе, – смеётся Женька, сидя в цветастом сарафане на раскрытом настежь окне.
Довольная и жующая яблоко. После всего пережитого я бы тоже чего-нибудь пожевал.
– Это вряд ли… – бормочу, потому что у меня первенцев даже в очень отдаленном будущем не планируется.
Даже если через телескоп смотреть.
– Мой герой… – довольно тянет она, улыбаясь от уха до уха.
Это не мне.
Немцев подходит к ней и упирается руками в подоконник, окружая собой. Наклоняется, а я отворачиваюсь, ища, где оставил телефон.
– Максим! – верещит его жена. – Иди в душ…
Замолкает на полуслове с тихим вздохом, и я не сомневаюсь в том, что они уже думают, как от меня избавиться. Но ни фига: пусть сначала накормят меня, барина.
Телефон нахожу на коробке с набором посуды.
Оборачиваюсь на очередной визг, чтобы увидеть, как, не церемонясь, Макс заваливает Женьку себе на плечо и тащит к дивану, ухватив обеими ладонями под коленками.
Отхожу, и он бросает громкое тело на новенький диван.
От её хохота закладывает уши.
Нехотя улыбаюсь, потому что она перекатывается с одного бока на другой, как диванный, блин, дегустатор. Укладывается на живот и болтает босыми ногами в воздухе, пока Макс наблюдает за ней сверху, пристроив татуированные руки на бёдра и ухмыляясь.
Млин. Я пошутил. Какие там первенцы? Они ж с ними за игрушки подерутся.
Насмотревшись на брачные игры, от которых уже отвык, спрашиваю:
– У вас что-нибудь съестное есть?
– Борщ… и блинчики… – говорит Женька, приподнимаясь на локтях.
Неплохо.
– Теперь понятно, чем она тебя так прихватила… – Проваливаюсь в почту, проверяя рабочие письма.
– Ага… – многозначительно отзывается Макс.
На следующей неделе пройдёт презентация вертикальных телевизоров с универсальным экраном. Дичь немыслимая, но я хочу посмотреть. Взял несколько пригласительных для себя и своих миньонов. Осталось только решить, кто достоин меня сопроводить. Шампанское рекой и бесплатная хавка от брендированных ресторанов – желающих меня сопроводить всегда до фига.
Поужинав у Немцевых, покидаю обитель истинной любви.
Солнце уходит в закат, но парит так, что дышать нечем. Насколько я знаю, это к дождю. Моё воскресенье пожертвовано на благотворительность. Пока иду к машине по узким старомодным дворам, решаю поехать домой, а не в спортзал, потому что таскать что-то тяжелее кофейного стакана сегодня больше не расположен.
Заведя машину и врубив кондей, открываю мессенджер. Не спешу трогаться, потому что знаю: на проспекте встану в пробку.
Таня из бассейна Дельфин: «Мур-мяу».
Я: «Кис-кис-кис».
Таня из бассейна Дельфин: «Сегодня свободна и вся для тебя…»
Прикрепила фото.
Склоняю голову набок, чтобы разглядеть получше. Интересное предложение…
Всерьёз задумываюсь, глядя в пространство.
Что-то сегодня нет аппетита. И я, кажется, потянул поясницу.
Я: «В другой раз, киса. На работе завал.»
Дублирую сообщение двум другим контактам, заменив «кису» на «заю» и «малышку». Закрываю мессенджер, пристегивая ремень. Зевая, выруливаю на проспект. Как и планировал, упираюсь в пробку.
Встав наглухо, гружу инсту, чтобы убить время.
Закинув локоть на бардачок, бездумно листаю ленту, пока не натыкаюсь на два счастливых, усыпанных веснушками лица.
Глубоко вздохнув, откидываю голову на сиденье, присматриваясь к картинке. К искрящимся голубым глазам и подкрашенным коралловым губам Алевтины, мать её, Затейницы. На работу она губы так не красит. И правильно делает, потому что постоянный отток крови из головного мозга усложняет работу и фигово сказывается на моём настроении. И то песочное платье тоже. Как и тот факт, что мне к этому всему вход воспрещён, а кому-то открыт.
– Блин, – шепчу, проведя по лицу ладонью.
Блокирую телефон и прикрываю глаза.
Потому что это абсолютное нечто.
Когда увидел фото Али с дочерью впервые, просто офигел. Забавно, гамбец. То, как они смотрятся вместе. Я не знал о том, что сняли запрет на клонирование людей. И не думал, что у неё такой взрослый ребёнок.
Тыковка. Да, блин. Лучше не скажешь.
Резко снимаю блокировку и листаю дальше. Идентичные разноцветные колпаки на их головах и одинаковые тюлевые юбки розового цвета. Судя по всему, поездка удалась, потому что они выглядят нереально счастливыми. Вслед за селфи – фото девочки. Она задувает свечку в форме цифры шесть на двухъярусном шоколадном торте. И везде их двое. И это деталь, которую я ни фига не игнорирую, а мрачно фиксирую.
Моя мать говорила, что Алевтина рано залетела, но, когда я узнал, насколько рано, снова офигел. Она школу заканчивала экстерном. А потом заочно в институте училась. Я честно матери сказал, что возьму её только после собеседования. Даже у моего меценатства есть границы.
Я ожидал чего угодно, но только не Алевтины.
У неё математический склад ума, но уровень образования на уровне программиста-эмбриона. Учится она быстро, потому что собранная и упрямая как ослица.
Она мне сразу понравилась. Такая деловая и серьёзная. В этих своих очках, которые напяливает, когда работает за компьютером. И если бы я не знал, что ей реально нужна эта работа, предложил бы провести время по-другому.