Сказка о девочке, о корабле, который она смастерила, и о путешествии, опоясавшем всё Королевство Фей

Валенте Кэтрин М.

Тут раздался громкий, но не воинственный рык: Леопард Легких Дуновений согнал со своего пути маленькое стадо клубящихся облаков.

– Земля, дорогая моя, в общих чертах имеет форму трапезоида: не сколько склонного к ромбоиду, сколько к тессеракту; но как бы не выходило, ворчит она всё равно, если её гладить не так, как она рассчитывает. В двух словах, - это головоломка. Именно такая, моя знакомица по осени, - похожая на разборное серебрянное кольцо, которое твоя тетя Маргарет привезла на память из Турции, когда тебе было девять.

– Откуда Вы знаете тетю Маргарет? – воскликнула Сентябрь, придерживая одной рукой волосы на затылке.

– В те дни,

по обыкновению ближе к полудню, я устраивал небольшие пыльные бури. На тебе тогда было желтое платье с обезьянками, а на ней черная юбка. Так уж совпадает, что вещи, которые удаётся Растрепать, всем Лютым Эфирам глубоко врезаются в память.

Сентябрь принялась разглаживать, натягивая на коленки, складки своего оранжевого платья. Вообще, всё оранжевое было ей по душе: листья, летние луны, хризантемы и ноготки, мармелад, сыр, тыква и апельсиновый сок. Оранжевый цвет был ярким и требовательным; игнорировать оранжевые вещи было невозможно. Однажды в зоомагазине она увидела оранжевого попугая и захотела его так сильно, что ни о чем постороннем думать не могла. Она придумала ему имя Хеллоуин и готова была кормить его одними ирисками, однако мама сказала ей, что от ирисок птица скоро издохнет, а если и нет, то собака скорее всего её съест. С тех пор из принципа Сентябрь не разговаривала с собакой.

– Да, головоломка очень похожа на обручи, - сказал Зеленый Ветер, глядя поверх зеленых очков, словно подсказывая, - Нужно будет расковать землю, а затем сковать ее снова, и как только это удастся, мы окажемся уже на другом обруче. Фактически в Королевстве Фей. Много времени это занять не должно.

И на самом деле высоко над миром сквозь ледяной оттенок синих облаков стали пробиваться гребешки крыш. Их оказалось так много, что они вскоре затопили собой обозримую поверхность. Здания, которые они покрывали, в основном были высокими и шаткими. Башни и часовни, сколоченные из досок, с проржавевшими куполами и шпилями, украшенными вычеканенными листьями, (а точнее, уже обрывками листьев), огромные соборы, (похожие на те, что Сентябрь видела в альбомах об Италии) с вывалившимися из стен кирпичами, кое-где с отколотыми кусками, кое-где украшенные во всю высь широкой трещиной, - во всех этих постройках ветрам обычно громче всего завывается, звонче всего голосится. Верхушки и кончики всего, промерзшие до единого, были подернуты инеем; не уберегались от этого даже местные жители, несшиеся или порхавшие через город, так же как и Зеленый Ветер закутанные в галифе, китель и плащ, - черные или розовые или желтые – раздувавшие зардевшие щёки, подобно херувимам из уголков старинных карт.

– Добро пожаловать, Сентябрь, в город Запада: мой дом, где гармония – единственный порядок, в котором живут здесь все Шесть Ветров.

– Тут очень.. .мило. И очень холодно. И я кажется туфельку потеряла.

Зеленый Ветер посмотрел вниз на пальчики девочки. Их еле различимый фиолетовый оттенок заставил содрогнуться его сердце, и – так как в нем было многое от джентльмена, - он сбросил с себя свой сюртук и помог Сентябрь влезть в него. Рукава были чересчур велики для нее, но сюртук, за время множественных разъездов и путешествий обучился парочке трюков, как следовало бы себя вести, и съежился до размеров девочкиного тела.

– Я наверное выгляжу, как тыковка, - пробормотала Сентябрь, когда трансформация, сопровождавшаяся пыхтением и скрипом утягивания, наконец закончилась, - Снаружи зеленая, а внутри оранжевая.

Она опустила глаза и увидела, что на широком бархатном отвороте сюртук приладил маленькую оранжевую брошку. Это был ключик, сверкавший на изумрудном фоне так, будто был выплавлен из самого солнца. Трюк и эффект, который он произвел на девочку, заставили

сюртук польщено засмущаться, отчего он немного нагрелся.

– Потеря туфельки невосполнима, обманывать не стану, - заклокотал Зеленый Ветер – Но жертвенность должна быть свойственна тем, кто собирается в Королевство фей. Город Запада – это пограничная застава, - продолжил он, понизив голос, словно рассказывая тайну, - а Красный Ветер ужасно жадный. К сожалению, как бы не развились события, твою туфельку всё равно бы украли, это здесь обычное дело.

Приземление в Город Запада прошло для Зеленого Ветра и Сентябрь очень гладко и мягко, - ведь Леопарда Легких Дуновений всегда отличала грациозность и осторожность. Они отправились вниз по Проспекту Скуомиш, обходя или встречаясь с Голубыми или Золотыми Ветрами, летавшими здесь, раздув щеки, в поисках продуктов и охапками таскавшими с собой шарики перекати-поля, из которых получался сытный, хоть и колючий салат. То и дело облака, словно обрывки старых газет, перелетали вдоль и поперек улицы. Проспект упирался в две тонюсенькие колонны, заканчивавшимися много выше самой большой городской колокольни, и Сентябрь пришлось пройти немалое расстояние, прежде чем она распознала в такой невероятной вышине два вытянутых лица. Она не смогла определить, мужские они или женские. Глаза на обоих лицах прикрывали сильно затемненные очки. Длинные и тонкие, словно карандаши, два тела ногами глубоко уходили в белесый ил кучевых облаков,

– Кто они? – прошептала Септемба.

– Который с желтым поясом, это Широта. А в галстуке с турецкими огурцам – это Долгота. Мягко говоря, без них мы далеко не уйдем.

– А я всегда думала, что широта и долгота это лишь линии на карте.

– Они не любят светиться в популярных изданиях, вот в чем дело. Все знаменитости такие. Устают от бесконечных вспышек и щелканья спуском. А эти двое несколько столетий назад заключили с Гильдией Картографов сделку, - и теперь их упоминают исключительно в виде символов, ни в коем случае не по именам.

Присутствие Широты и Долготы вызвало у Сентябрь замешательство. Превосходство в росте большинства людей, было связано у девочки лишь с разницей в возрасте, но в данном случае это не имело абсолютно никакого значения. Плюс ко всему она не ела ничего с самого утра. И её очень вымотало путешествие Леопардом. Потом старомодность реверанса, которым она хотела поприветствовать их, не давала ей покоя. В конце концов, она поклонилась им в пояс. Этот жест очаровал Зеленого Ветра и он повторил его за ней.

Широта зевнул. Нёбо в его рту было синим, как океан в школьных атласах. Долгота скучающе вздохнула.

– Ты что правда ожидаешь, что они заговорят с тобой? – спросил Зеленый Ветер, слегка смущенно, - Они же знаменитости. Частности и Обособленности.

– Но ведь Вы же предупреждали, что появится головоломка, - ответила Сентябрь, не отводя глаз от раскрытого рта Широты. Ее слова, в которых не слышно было восторженного впечатления, задели Зеленого Ветра, и он обиженным жестом потрепал за рукав свой сюртук.

– Вот когда ты собираешь паззл, - произнес он, - как ты это делаешь?

– Ну, - неуверенно принялась отвечать Сентябрь, параллельно разминая замерзшие ноги о каменную мостовую Проспекта, - сначала отыскиваю уголки, потом собираю все края, ну а дальше пристраиваю к рамочке новые детали, пока вся внутренность не заполнится.

– Теперь, сколько ветров существует согласно исторической традиции?

– Кажется, четыре, - ответила Сентябрь, вспомнив один из мифов в ее любимом сборнике, который был таковым, потому что обложка книги была оранжевой.