Сказка о Лесном царе и Пионерском царстве
Шрифт:
— Начнем? — спросил Биба.
Кузя обдумывал ситуацию, воевал с комарами и без конца повторял:
— Подождите! Не надо спешить! Подождите!
— Я, кажется, догадываюсь, что ты задумал, — сказал Биба.
— Что?
Честно говоря, он и сам не знал «что», но чувствовал одно: торопиться не надо.
В голове у Бибы тоже крутился какой-то замысел, но Биба никак не мог зацепиться за него, и вот…
— Если мы погоним их сейчас, они уйдут. И тогда у нас не будет никакой победы, а у них — никакого поражения. Верно? А ты хочешь пропустить их на нашу территорию, да так, чтобы они не заметили нас. Верно? Тогда на них ударят с фронта все наши, кто позади нас, а мы ударим с тыла. Верно?
Кузя чуть не обнял Бибу.
— Ты умница! — прошептал он. — Именно так я все и задумал, но только сказать никак не мог. Именно так мы и должны поступить. Молодец! А… Слушай, комары тебя кусают?
— Нет, — мужественно сказал Биба, хотя комары кусали, да еще как.
А мышиные колонны, шурша хвостами и усами, валили прямо на них.
— Всем в окопы! Замереть! — передал по цепочке Кузя. — И чтоб ни звука!
Отряд замер.
Серая мышиная масса, строго ровняя ряды и колонны, поднималась из низины все выше и выше и двигалась чуть левее окопов Первого разведывательного отряда.
«Хорошо», — про себя подумал Кузя.
«Хорошо, что они не полезли сюда», — про себя подумал Биба.
Кузя не согласовывал своих действий с командирами Второго отряда первого отражения и Третьего отряда второго отражения — дядей Софой и сторожем Кошечкиным, хотя, может быть, и надо было согласовать их. Военная наука — точная наука, и в ней должно быть все предусмотрено!
Но, видно, и в военной науке случаются чудеса.
Когда огромный мышиный отряд обошел искусственный пруд и двинулся вдоль реки, сторож Кошечкин дал по цепочке команду:
— Не стрелять! И тихо! И чтоб все до единого прошли беспрепятственно.
Вот серый отряд миновал берег реки и двинулся к плотине, дядя Софа прошептал, да так, что сам испугался своего голоса:
— Ти-и-х-хо! Ни зв-в-ву-к-ка! Пусть идут!
Разница состояла лишь в том, что если председатель колхоза — комиссар сразу же оценил боевой тактический замысел командира Кошечкина, то врачиха — комиссар дяди Софы ничего не поняла.
— Зачем вы это делаете? — сказала она. — Вы знаете, что каждая мышь распространитель инфекции, а здесь их — сотни, тысячи!
— С-с-слушай-т-те! — прошипел дядя Софа. — Я… Вы… Я, хотя… Но вы! Хотя вы и врач, вы должны понимать законы военного искусства. Здесь — гениальный план родился, а вы что? Инфекция? Очень прошу…
— Да нет, я в общем-то ничего такого не сказала. Я понимаю, что у вас, конечно, есть военный опыт, а у меня… — сказала врач-докторша — комиссар.
— А я, в общем… Я, в общем, тоже отвечаю за свои решения, — уже мягче произнес дядя Софа. — Не сердитесь! Кому пирожки печь, тому и отвечать. А в данном конкретном случае…
Но все это были частности, детали, как случайная тройка в дневнике отличника, как насморк, не связанный с вирусным гриппом, пришедшим из Гонконга, как единственный мяч, случайно забитый когда-то воронежским «Трудом» в ворота московского «Спартака». Частности важны в истории, но они никогда не делают истории.
И все-таки частности, случайные, необдуманные поступки, увы, как-то влияют на ход событий.
Олимпиада, утвержденная всеми на пост начальника штаба тылового обеспечения, мужественно продолжала охранять Книжное царство. Но от кого? Мышей явно не было сегодня. Даже ежа несчастного второго и то обнаружить она не могла.
Были комары, и это противно, но комары в конце концов не мыши, у комаров и хвостов никаких нет, и с ними можно было бороться. И она боролась! Как могла, боролась. Но это было не то. И Олимпиада, конечно, страдала и рвалась туда, где были ее октябрята, где был Вас-Сим, где были все!
Но как рваться в бой, когда сам Главнокомандующий — Лесной царь запретил ей покидать свой пост, а ее, то есть его, Лесного царя, комиссар Вас-Сим категорически не пустил Олимпиаду в свой родной октябрятский отряд, который сейчас там, на переднем крае стоит не на жизнь, а на смерть! Милые, родненькие мои, Кузя и Биба, Соня и Саня, Ваня и Маня, Коля и Оля, клопики мои, октябрята, как там вы без меня?!!
И Олимпиада, еще не очень понимая, что нарушает все военные уставы, вместе взятые, достала две пачки пиретрума — порошка от клопов, специально привезенных из города (клопов она боялась не меньше, чем всех хвостатых), и стала усиленно осыпать этим порошком подходы к Книжному царству.
При этом она повторяла, про себя повторяла:
— Попробуйте еще раз сунуться сюда! Только попробуйте!
Потом она тем же порошком посыпала подходы к каждой книжной полке.
— Попробуйте еще раз сунуться сюда! Только попробуйте! — опять повторяла она.
Мышей не было, а комары почему-то исчезли. Когда от запаха порошка Олимпиада сама начала чихать, она окончательно поняла:
«Враг сюда не пройдет! А мое место там, с моими ребятами».
Олимпиада тихо прошла стороной наблюдательный пункт Главнокомандующего и его комиссара, подумала еще раз, какой хороший человек Вас-Сим, но потом прогнала от себя эти мысли и направилась наугад туда, где находились ее милые октябрята, а точнее, Первый разведывательный отряд во главе с Кузей и Бибой.
«Какие славные ребята, между прочим, эти Кузя и Биба! Они так многому научили меня!»
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
В ружье! Бой. Неожиданное появление Летчика, которое, впрочем, вовсе не удивило Кузю и Бибу. Лесной царь становится Водяным. Победа.
Мыши шли пять, десять, почти пятнадцать минут.
Это были мучительные пятнадцать минут для дяди Софы и врачихи, для Кошечкина и председателя колхоза, для всех бойцов их отрядов.