Сказка о мудром актёре Юрии, его ученике Яблочке и их мытарствах
Шрифт:
– А ну хватит глазеть!… Разойдись!… Нечто не видите, увожу я его!… Не будет он вас более беспокоить,… ступайте по домам!… Делом лучше займитесь!… – покрикивает на зевак да поглядывает, чтоб Юрия никто не тронул. Так и вывел его из толпы, да тут же прямиком к кордону направился. А народ смотрит, нашлась управа на их обидчика, да и расходиться стал. Нет, ну не сразу конечно, особо рьяные постояли ещё немного, повозмущались для порядка, а уж потом в трактир подались, там всё обмыть и обсудить затеялись. Уж так у нас заведено, чуть что, так сразу в кабак.
А меж тем околоточный Юрия до границы городка проводил, перекрестил его на дорожку, праведными словами наградил и обратно в квартирку подался, закрыть да опечатать её собрался. Ну а Юрий постоял ещё с минутку, посмотрел, как урядник за поворотом скрылся и побрёл восвояси прочь. И правильно сделал, потому как спокойствия ему тут всё равно бы не дали. Подкараулили бы, да дубьём хорошенько отходили, такое у нас зачастую случается.
Вот так один неосторожный, и пусть даже самый благородный порыв, воздать дань памяти учителю, повернул Юрину жизнь вспять. Вроде всё у него только наладилось, мечта осуществилась, в театр взяли, и на тебе, раз и всё опять возвернулось. Да ещё и хуже сделалось. Был у Юрия дом, хоть и маленькая квартирка, но своя, а теперь и этого не стало. Снова в бродягу бездомного обратился. Эх, кабы не та роковая ошибка, жил бы он себе припеваючи. Но что уж теперь говорить. И с этого дня у Юрия начались мытарства по провинциальным просторам нашей отчизны, по дальним деревням да неблизким городкам, не нашлось ему места в первопрестольной.
Впрочем, он не привык подолгу грустить, тем более что его вчерашний триумфальный дебют на главных подмостках страны, не стал для него чем-то напрасным или бесполезно утраченным. Для Юрия это сделалось великим уроком, он извлёк из этого неоценимую пользу. Прежде всего, он окончательно уверился в том, что актёрство это именно его стезя, и что в другом каком-либо ремесле он себя не видит. А это уже немало.
Осознал он и силу своего таланта. Увидел, каким мощным воздействием обладает на людей. И уже точно для себя решил, что в какие бы переделки он не попал, и с какими бы трудностями не столкнулся, никогда и ни за что не изменит своему призванию. Станет всей мощью своего дарования приносить людям только радость, веселье и положительные эмоции, делая тем самым своих зрителей хоть чуточку, но добрее. И такое его стремление вполне понятно, ибо он на своём собственном примере убедился, на что толкает людей неосознанный гнев, предубеждение и страх перед неведомым.
7
Одним словом задумал Юрий нести в народ только светлое, доброе, вечное. А для этого ему требовалось измениться самому. Поменять своё амплуа «злодея» на противоположное. Наоборот, стать весельчаком и балагуром. Ну а кто же у нас ещё, как не ярмарочные скоморохи и бесшабашные лицедеи-комедианты умеют заразить людей своим весёлым смехом и радостью. Только они способны сделать из угрюмого, надутого мужика, улыбчивого задорного простака. Только благодаря им, обманутые девицы вновь обретают веру в себя и начинают жизнь сначала.
Только скоморохи и озорники лицедеи могут вселять в людей надежду на светлое будущее и воспитывать в них благородную доброту. Юрий был просто окрылён такими возможностями бродячих комедиантов и сделал свой выбор. Так он, всего за сутки из театрального трагика-злодея, преобразился в уличного весельчака лицедея. И более того, у него не осталось и капли сомнения в правильности своего выбора.
– К чертям чопорные подмостки первопрестольной!… Они не приняли меня, какой я есть, но и я, их упрашивать не стану!… Вперёд на площади и ярмарки!… Туда, в гущу жизни и событий, к человеческим страстям!… Там мой зритель, там моя судьба!… – преисполненный вдохновеньем, рассудил Юрий и тут же начал обдумывать свои дальнейшие действия.
Но у него сразу возник вопрос, а как же быть с его источающим страх лицом. Как с такой внешностью нести людям доброе, светлое, вечное, ведь любой зевака, увидев его, не только не рассмеётся, но и едва ли сможет заговорить. Впрочем, для настоящего актёра нет ничего невозможного. Вот и для Юрия его лицо не стало каким-то препятствием. Тем более что амплуа скомороха предполагает красочную внешность и размалёванную физиономию, чем тут же не замедлил воспользоваться Юрий.
В первом же попавшемся у него на пути городишке он в дамской лавке упросил продавца одолжить ему белой пудры, красной помады и разных теней. В общем всего того что может принадлежать к категории «театрального грима». Ну а, как известно, Юрий умел убеждать торговцев-купцов, и потому уже через несколько минут у него было всё необходимое для того, чтобы стать вполне размалёванным и по-шутовски разодетым весёлым скоморохом. Но была и ещё кое-какая незадача, и это исполняемый им репертуар. Ну как в таком одеянии читать, допустим, монологи из «Гамлета» или же декламировать поэмы Гомера, разумеется, это невозможно. Впрочем, этого от Юрия и не требовалось. Оказалось, что он помимо драматического репертуара, превосходно владеет и комической его ипостасью. А потому тут же, прямо в этом же городке, на его главной ярмарочной площади он и начал свою карьеру скомороха, и начал он её с басен Эзопа.
Взойдя на невысокий помост в центре ярмарки, предназначенный для объявления различных указов и прочих надобностей, Юрий вытянулся во весь свой юношеский рост и, чуть кашлянув, широко улыбнулся своей неповторимой ярко-белозубой улыбкой. Ну а так как он был в гриме скомороха и с набеленным лицом, то эта его знаменитая улыбка никого не напугала и даже наоборот, привлекла взоры торговцев.
– Ха!… Ха-ха!… Глядите-ка, какой потешный фрукт нарисовался!… никак чего-то сказать хочет!… – заметив Юрия, крикнул торговец яблоками своему соседу по ряду.
– И вправду потешный!… Ха-ха,… а ну парень,… говори, чего хотел!… Не томи!… – посмеиваясь, поддержал продавца яблок сосед, и помахал Юрию увесистым куском ветчинной колбасы, которой собственно и торговал. От столь аппетитного махания у Юрия резко подвело живот, рот наполнился слюнями и он, громко всхлипнув, начал.
– А вот господа хорошие!… Да барыни пригожие!… Послушайте-ка комедийный рассказ!… дабы иметь наперёд зоркий глаз!… – задорно шутя и забавно жестикулируя руками, зычно прокричал он, и из его уст тут же полилась нравоучительная басня о лисе и винограде. Притом слово «полилась» здесь не преувеличение, а точная характеристика. Юрий настолько приятно и ясно излагал содержание басни, что звучание его голоса можно было принять скорей за лучистое пение псалмов, нежели чем за чтение. И в этом был весь Юрий. Ну не мог он фальшивить, даже если это и была простая провинциальная ярмарка. Безупречно исполнив первую басню, он тут же перешёл ко второй. А надо напомнить, что знал он таковых немало, его старый учитель постарался, как следует, и вложил в него предостаточно подобных текстов.
Народ, который всего лишь несколько минут тому назад ещё спешил куда-то по своим делам, вдруг прекратил все передвижения, и замер возле помоста с любопытством наблюдая за выступлением новоявленного скомороха. Разумеется, Юрий в корне отличался от привычного типажа комедианта. У него не было каких-то наигранных заготовок или уже годами отработанных приёмов. Всё делалось спонтанно, экспромтом, притом профессионально и от души. Но вот Юрий дочитал вторую басню, учтиво поклонился, и уже было хотел слегка передохнуть, чтоб осмыслить происходящее, как всё пошло совершенно иначе.
– Эй, парень!… Давай-ка ещё чего-нибудь сбацай!… Уж больно красиво ты заливаешь!… Давай ещё!… Не робей!… А ну вдарь!… – закричали ему люди, а торговец колбасами демонстративно завернул в газетку тот самый кусок ветчины, коим до этого помахивал, и даже подмигнул, как бы говоря, мол, ты парень этот кусок уже заработал и он достанется только тебе. Конечно же, такой щедрый жест торговца придал Юрию ещё большей уверенности, и он, не отвлекаясь на перерыв, отчеканил дополнительно целых пять басен подряд. Но при этом он исполнял их уже более развязано, раскованно и даже где-то театрально, что тут же не замедлило сказаться на реакции зрителей. Такая манера исполнения имела невероятный успех.