Сказка о юном сыщике

Все события, о которых дальше пойдёт речь произошли на рубеже XIX и XX веков, иначе говоря, очень давно. Тогда в те времена, впрочем, как и сейчас, в Москве была и есть знаменитая «Площадь трёх вокзалов». Конечно же, так её в основном называют в народе, и надо сказать заслуженно, ведь на площади действительно расположено целых три вокзала; на одной стороне «Казанский», а на другой два остальных, «Ярославский» и бывший «Николаевский», ныне «Ленинградский». И тут надо заметить, что в

те далёкие времена и сама площадь именовалась никак иначе, как «Каланчёвская», а у простого люда – «Каланчёвка».

Кстати, по размерам второй такой площади в Москве, пожалуй, и нет. Ну, разве что за исключением «Красной площади», уж та знаменита своими просторами и достопримечательностями. Хотя на «Каланчёвке», как утверждали в те времена, имелось ничуть не меньше мест достойных упоминания. И если «Красная площадь» известна своими «Верхними торговыми рядами» именуемыми ныне «ГУМ», то «Каланчёвка» на рубеже веков включала в себя немало купеческих лавок, различного рода кабаков, трактиров, и так называемых «гостиных приютов», а по-простому «ночлежек», где всякий проезжий пассажир мог найти себе незамысловатый кров и скудный стол.

Также надо сказать, что прочие достопримечательности «Каланчёвки», такие например, как башенки с часами показывающими разное время, ломовыми извозчиками, и архитектурными излишествами самих зданий вокзалов, уже не единожды упоминались в литературных произведениях разнообразных авторов, причём всех веков подряд; и XIX, и XX, и даже XXI века. Так что описывать внешний вид и убранство «Площади трёх вокзалов» нет нужды, это знает практически всякий въехавший в Москву.

Но вот о внутренней жизни «Каланчёвки», пожалуй, имеет смысл рассказать отдельно, ведь здесь обитало немало интереснейших личностей. Притом как криминального характера, так и отменной порядочности. Вот взять хотя бы торговцев с лотков, которые продавали пирожки, пряники и пончики. Эти никогда не пытались обманывать покупателей; во-первых, это не выгодно, потому как клиент, съев некачественный пряник или же пирожок, мог запросто отравиться, занедужить, и тогда уже жди разбирательств в полицейском участке, а это значит всякой торговле конец. Обер-полицмейстер терпеть не мог мошенников и сурово их карал. А во-вторых, среди лоточников была такая конкуренция, что каждый старался сделать свой товар самым лучшим на «Каланчёвке».

Также к порядочным можно отнести и обслугу вокзальных перронов; многих носильщиков, уборщиков, кондукторов, тех же обходчиков путей, инженеров и, конечно же, транспортных жандармов. Последних на вокзалах было более чем предостаточно. Притом как рядового штатного состава, так и нештатных наблюдателей-соглядатаев, к коим относились многочисленные шпики, наушники и просто сыщики, именуемые в народе «сыскарями». Ну а как же без них-то, без сыскарей, без них в привокзальной жизни никак нельзя, ведь вокзалы, пожалуй, самое криминогенное место в городе и требует неусыпного надзора.

Уж чего-чего, а разного рода воришек, аферистов, всяких побирушек, псевдо калек и другого лихого люда, на «Каланчёвке» водилось в большом изобилии. Одних только «щипачей» с «кидалами» тьма-тьмущая. Того и гляди; в карман залезут, обманут, облапошат, а то и кошелёк «подрежут». А что уж говорить про девиц лёгкого поведения, те так и норовят добропорядочного пассажира обольстить, опоить да до нитки обобрать. Ох, и бессовестные же барышни, хотя какие уж там барышни. В общем, публика на «Каланчёвке» водилась разношёрстная; и хороших, и плохих, хватало в равной мере.

И вот, среди всей этой пёстрой толпы обитателей «Площади трёх вокзалов»

имелся один юный, но весьма сообразительный подросток с чудным именем Аристарх. Ну, совсем не подходящее имечко для такого места. Кто его так назвал, и почему у него при этом не было ни отчества, ни фамилии, мальчуган и сам не знал. Хотя обитал он на площади очень давно, можно сказать с самого младенчества. Причём, как он на ней очутился, паренёк тоже не знал. Просто сколько он себя помнил столько здесь и жил.

Ему было всего-то лет пять от роду, а он уже просил милостыню под неусыпной опекой бродячих цыган. Те его постоянно шпыняли и заставляли делать слёзное лицо. Аристарх, разумеется, не раз пытался бежать от цыган, но те непременно находили его, ведь «Площадь трёх вокзалов» место ограниченное. Так что будь ты на «Ярославском», на «Николаевском» или же на другой стороне на «Казанском» вокзале, тебя всё одно найдут. Но потом цыгане вдруг куда-то подевались и Аристаша (так мило называли его сердобольные монашки в приютах) остался совсем один. Поговаривали, что кто-то из цыган неосмотрительно обокрал жену обер-полицмейстера, после чего была проведена мощная облава и всех цыган как ветром сдуло.

Вследствие чего Аристаша начал сам заботиться о себе. Цыгане хоть и шпыняли его, но голодным не держали, свой дневной паёк он получал. А тут пришлось помыкаться. Сначала его как кроху беспризорную никто не замечал, случалось даже топтали, естественно не специально, сам попадал под ноги прохожих. Но со временем приспособился, стал ловко соображать и в обиду себя не давать. Так он и рос до сих пор. А недавно ему исполнилось двенадцать лет, дата конечно неточная, ведь своего подлинного дня рождения он не знал, и всегда шутил по этому поводу.

– Да что мне эта родовая дата,… уж, когда родился, тогда и на свет появился!… А то, что один получился, так значит, таким Богу сгодился!… – грустно восклицал он и угощал своих привокзальных друзей сдобными пирожками с праздничной начинкой. Ну а свои лета он начал отмерять именно с того дня, когда ему какая-то разодетая дама на Ярославском вокзале сказала, насколько он похож на её семилетнего племянника. И эта фраза моментально запомнилась Аристаше.

– Хм,… ну раз дамочка посчитала, что мне на вид семь лет, так пусть так оно и будет… – вполне здраво рассудил он, отметил в календаре этот день, и с него стал вести собственное летоисчисление. И вот теперь, в свои неопределённые двенадцать лет, Аристарх представлял собой совершенно самостоятельного и сложившегося подростка. Более того, по умственному развитию и сообразительности он намного превосходил своих сверстников. Он сам, без какой-либо посторонней помощи, научился читать, писать, познал счёт, простые арифметические действия, и даже азы математики. Нет, Лобачевским он конечно не стал, но вычислить стоимость того или иного продукта, багажа пассажира, наряда дамы или же сытного обеда в трактире, мог достаточно бегло и толково.

Но что ещё интересно, все эти знания помогали ему безупречно играть в шашки и шахматы, правила которых он также освоил самостоятельно. И это не говоря ещё про игральные карты, в них он на раз вычислял любого шулера или плута. А потому многие обитатели «Каланчёвки» просто побаивались играть с ним в азартные игры. Впрочем, он и сам пренебрегал ими, и всё больше предпочитал интеллектуальные развлечения. Читал много книг, изучал искусства, обожал живопись, скульптуру, бронзовое литьё, и разные механические поделки – например изделия фирмы «Фаберже». Притом старался как можно чаще посещать музеи, выставки, вернисажи. А ещё интересовался ювелирными работами, драгоценными камнями и даже минералогией.