Сказка XXI века
Шрифт:
Домой Федя возвратился озабоченным. Оглядел своего домашнего робота по прозванию д'Робот и сказал печально:
— Придется нам расстаться, д'Робот.
— Почему, хозяин? — всполошился д'Робот, всерьез опасавшийся попасть на свободный рынок.
— Деньги мне требуются. Десять тыщ. Убежище надо строить. Грядут звездные войны. Уже половина звезд аннигилирована… Д'Робот выглянул в окно, затем посмотрел на хозяина.
— Могу дать вам гораздо более дешевый совет хозяин… Закажите себе новые очки, посильнее.
ОРАНЖЕВАЯ
С утра у Сергея Ивановича Пивушкина не заладилось: сорок минут прождал куда-то сгинувшие автобусы 42 маршрута. Втиснуться в переполненную машину удалось, а вот выбраться — только проехав лишнюю остановку и пожертвовав тремя пуговицами. Наконец, запыхавшийся Сергей Иванович добрался до своего рабочего места.
— А вас уже дважды спрашивал сам Ручкин, — ехидно сообщила Семгина.
Пнвушкин поспешил на зов.
В кабинете Ручкина на бордовых полумягких стульях вдоль стены уже расположилось человек пять. Завидев припозднившегося Пивушкина, Василий Никанорович раздраженно стукнул по столу:
— Где вы шляетесь, Пивушкин? Если вы не желаете работать со мной, то так и напишите в заявлении. Я подпишу…
Сергею Ивановичу, человеку совестливому, присутствие посторонних в такой ситуации было тягостно. Он не на шутку разволновался. И, когда Ручкин пообещал лишить его премии, он внезапно ощутил, что где-то внутри, повыше желудка, тяжкой гирькой обозначилось Нечто, предательски стало неметь левое предплечье, а окружающие предметы — расплываться.
Очнувшись, он не сразу осознал, где находится, растерянно вглядываясь в сосредоточенное лицо всегда хмурого лаборанта Вилкина. Лаборант пытался напоить Сергея Ивановича водой из граненого стакана, пролив изрядное количество жидкости на свежую рубашку Пивушкина.
Недовольный Василий Никанорович вертел в пальцах голубую импортную авторучку. Сказал значительно:
— Хватит, Пивушкин! Если вы больны…
Тут Вилкин, поспешно брякнув стакан на край полированного ручкинского стола и торопливо добыв из кармана казенного черного халата коробочку, торжественно извлек оранжевую пилюльку. Протянул ее Василию Никаноровичу. Тот недоумевающе уставился на него поверх очков:
— Вы что, Вилкин? Пивушкина потчуйте.
— Это — лично вам, Василий Никанорович! Успокаивает. Пожалейте себя!
Василий Никанорович смигнул, взял пилюльку и, повертев, забросил в рот. Запил из стакана. Несколько мгновений сидел выпрямившись, словно прислушиваясь к чему-то таинственному там, внутри. Удовлетворенно сообщил всем:
— Полегчало! Дайте-ка мне еще, про запас!
Вилкин с готовностью протянул всю коробку. Василий Никанорович одобрительно глянул на ее цветастую наружность и спрятал в ящик стола.
— Сколько я вам должен, Вилкин?
— Нисколечко, Василий Никанорович! Пилюльки эти, КонДо называются, бесплатные.
«Откуда они у Вилкина?» — подивился Пивушкин. Знакомый врач говорил, что КонДо, концентрат доброты, — могучее средство от сердечной глухоты, душевной слепоты и всякой сердечно-душевной недостаточности находится в стадии клинических испытаний… И жалобно застонав, Сергей Иванович протянул ладошку:
— И мне, Вилкин, хоть одну таблеточку… Не себе прошу, для Гавриловны, соседки…
САМО СОБОЙ…
Тяжело дыша (все-таки успели вовремя!), мы расселись за свои столы. Я извлек из ящика стола папку с расчетами, раскрыл ее и развернулся к Сереже Петрову:
— Так что нам пишут насчет нового психотронного оборудования? Или мы так и будем всю жизнь одними расчетами заниматься?
Ответить Серега не успел. Открылась дверь и на пороге возник среднего роста человек с потертым рыжим портфелем, в шляпе и аккуратненьком серо-стальном костюмчике.
— Здравствуйте, — вежливо пожелал он нам. — Меня зовут Грибков Николай Николаевич.
При этом его шляпа сама поднялась, приветливо качнулась и вновь водрузилась на прилизанные волосики Грибкова. Мы, ошарашенные, взирали на пришельца.
— Я принят на должность старшего научного сотрудника в вашу лабораторию. И. о. зава, — сообщил Грибков, — как я понимаю, это мое рабочее место.
Он прошел к свободному столу у окна. Шляпа его упорхнула на вешалку и там успокоилась. Стул услужливо повернулся к новому хозяину, приветливо скрипнув. А всякий хлам, который мы свалили на свободный стол, от неуловимого движения руки скукожился и бесформенным комком выпал в корзину для мусора.
— Во дает! — восхитился Серега. — Нет, как вы этого добиваетесь?
— Дистанционной интерракции? Очень просто, Сергей Петрович. Работать надо! — И Грибков, плотно усевшись, извлек из недр портфеля кипу бумаг и углубился в них.
Петров покрутился еще малость и постепенно стих.
Мозговые волны альфа, которыми я занимаюсь, — вещь сугубо умозрительная и порядком мне осточертевшая. Хотелось поговорить о чем-нибудь более реальном, например, о недавнем матче «Уралмаш» — «ЦСКА». Но Николай Николаевич пресекал все наши попытки разнообразить тематику одним косым взглядом, от которого неприятно костенел язык. Изворотливый Сережа попытался вовлечь Грибкова в дискуссию.
— Николай Николаевич! Как вам видятся перспективы разрабатываемого нами парапсивизорадаля обнаружения нефтяных месторождений?
Николай Николаевич, снисходительно улыбаясь, начинал толковать о стратиграфических ловушках и иных вместилищах углеводородов, которые геофизикам углядеть слабо. А мы тем временем обменивались спортивной и иной информацией.
— Но я вижу, что толковал стенам, — закончил Грибков. — Ваши мысли, Петров, носились на стадионе…
— У него удивительная способность к интерперсональным связям! — сокрушался Сергей в курилке. — Небось, потребляет литрами настойку китайского лимонника или иной дряни. Он не дает нам нормально функционировать! Нет, я с ним поговорю откровенно!