Сказка-жизнь
Шрифт:
Во время Отечественной войны друзья не встречались, хотя и Оленев часто выезжал с концертами на фронт, и Дружинину в Москве бывать приходилось.
А три дня назад генерал Дружинин из газеты узнал, что в город приехал певец Оленев. Генерал снял телефонную трубку и
После обеда, проезжая в машине по улице, они обогнали солдатский строй. Солдаты шли и пели.
– Твои?
– любовно спросил артист.
– Мои, - улыбнулся генерал.
– Кажется, хорош запевала, - Оленев приоткрыл дверцу и прислушался.
Генерал приказал шофёру остановить машину.
– Узнаю по голосу, - сказал он, - Голубков...
– Хорош, - восторженно заметил Оленев.
– Его стоит послушать.
– Есть славные ребята. Знаешь, Дмитрий Иванович, у нас послезавтра в клубе новогодний концерт. Самодеятельность. Может быть заедешь на часок. Всё-таки солдатам лестно будет. А потом и Новый год у меня встретим.
– Что ж, это дело. Буду в ударе, и сам спою. Я когда солдатам пою, всё свой отряд вспоминаю.
Старые друзья - генерал и народный артист - теперь сидели в солдатском клубе на концерте самодеятельности. Они слушали ефрейтора Голубкова.
– Все данные, - говорил Оленев.
– После армии ему нужно учиться.
– Может быть попросим спеть про Волгу?
– спросил генерал.
– Помнишь, как тогда на поляне, в отряде...
И вот ефрейтор Голубков запел ту песню, какую более трёх десятков лет
Оленев, Дружинин и солдаты шумно и долго аплодировали Голубкову.
Генерал поднялся и обратился к солдатам, сидящим в зале.
– Раз самодеятельность, значит, разрешите и мне выступить.
– Просим, просим!
– солдаты снова захлопали.
И генерал, не поднимаясь на сцену, коротко рассказал чудесную историю батрака и рядового бойца гражданской войны Мити Оленева, ставшего народным артистом.
Зал шумел аплодисментами и восторженными приветственными выкриками, когда Оленев проходил на сцену. За сценой он крепко пожал руку ефрейтору Голубкову и дружески сказал:
– Будете после армии учиться. За вами - будущее!
Оленев спел несколько песен. Одна из них была старинная русская о Волге, о богатой русской зиме, о тройке в бубенцах, мчащейся по широкой замёрзшей реке. Вторая песня тоже была о Волге, о великих чудесных сооружениях эпохи Сталина и коммунизма, сказочный свет которых ещё ярче озарит жизнь.
Зал попрежнему шумел, аплодировал, когда народный артист спускался со сцены. Генерал благодарил его. И Оленев, весь в воспоминаниях и в мыслях о будущем, задумчиво произнёс:
– Нет сказки, есть наша жизнь!
Как диво-дивное смотрела в разрисованные морозными узорами окна клуба величественная русская зима.
Приближались часы Нового года.