Сказки 1001 ночи

Эпосы, легенды и сказания

Девушки так засмеялись, что опрокинулись навзничь, а затем они снова принялись беседовать, и это продолжалось, пока не подошла ночь. И тогда они сказали носильщику: «Во имя Аллаха, о господин, встань, надень башмаки и отправляйся! Покажи нам ширину твоих плеч». Но носильщик воскликнул: «Клянусь Аллахом, мне легче, чтобы вышел мой дух, чем самому уйти от вас! Давайте доведем ночь до дня, а завтра каждый из нас пойдет своей дорогой». И тогда та, что делала покупки, сказала: «Заклинаю вас жизнью, оставьте его спать у нас, – мы над ним посмеемся! Кто доживет до того, чтобы еще раз встретиться с таким, как он? Он ведь весельчак и остряк!» И они сказали: «Ты проведешь у нас ночь с условием, что подчинишься власти и не станешь спрашивать ни о чем, что бы ты ни увидел, и о причине этого». – «Хорошо», – ответил носильщик, и они сказали: «Встань, прочти, что написано на дверях».

Носильщик поднялся и увидел на двери надпись золотыми чернилами: Кто станет говорить о том, что его не касается, услышит то, что ему не понравится. И тогда он воскликнул: «Будьте свидетелями, что я не стану говорить о том, что меня не касается!» После этого покупавшая встала и приготовила ему еду, и они поели и потом зажгли свечи и светильники и подсыпали

в них амбру и алоэ. Они сидели и пили, вспоминая любимых, а потом пересели на другое место и поставили свежие плоды и напитки и продолжали есть и пить, беседовать, закусывать, смеяться и повесничать. Но вдруг постучали в дверь, и одна из женщин пошла к двери, а затем вернулась и сказала: «Наше веселье стало полным сегодня вечером». – «А что такое?» – спросили ее, и она ответила: «У двери три чужеземца – календеры [27] , с выбритыми подбородками, головами и бровями, и все трое кривы на правый глаз, а это удивительное совпадение. Они похожи на возвратившихся из путешествия. Они прибыли в Багдад и впервые вступили в наш город. А постучали в дверь они потому, что не нашли места, где провести ночь, и подумали: «Может быть, хозяин этого дома даст нам ключ от стойла или хижины, где мы сегодня переночуем». Их застиг вечер, а они чужестранцы и не знают никого, у кого бы приютиться. О сестрицы, у них у всех смешной вид…» И она до тех пор подлаживалась к сестрам, пока те не сказали: «Пусть их входят, но поставь им условие, чтоб они не говорили о том, что их не касается, а не то услышат то, что им не понравится!»

27

Календеры – монашеский орден, члены которого жили подаянием. Они носили одежду особого покроя и брили себе головы и бороды.

И женщина обрадовалась и пошла и вернулась, и с нею трое кривых, с обритыми подбородками и усами. Они поздоровались и поклонились и отошли назад, а женщины поднялись им навстречу и приветствовали их и поздравили с благополучием и посадили их. И календеры увидели нарядное помещение и чисто убранную трапезу, уставленную зеленью, горящими свечами и дымящимися курильницами и закусками и плодами и вином, и трех невинных девушек и воскликнули вместе: «Клянемся Аллахом, хорошо!» Потом они обернулись к носильщику и нашли, что он весел, устал и пьян, и, увидев его, они сочли его одним из своих же и сказали: «Он календер, как и мы, он чужестранец или кочевник». И когда носильщик услышал эти слова, он встал и, вперив в них взор, воскликнул: «Сидите и не болтайте! Разве вы не прочли то, что на двери? Вы вовсе не факиры [28] ! Вы пришли к нам и распускаете о нас языки!» И календеры ответили: «Просим прощения у Аллаха, о факир! Наши головы перед тобою». Женщины засмеялись и, поднявшись, помирили календеров с носильщиком и подали календерам еду. И те поели и сидели беседуя, и привратница поила их, и чаша ходила между ними, и носильщик сказал календерам: «А вы, о братья, нет ли у вас какой-нибудь истории или диковинки, чтобы рассказать нам?» И жар разлился по ним, и они потребовали музыкальные инструменты, и привратница принесла им бубен, лютню и персидскую арфу, и календеры встали и настроили инструменты, и один из них взял бубен, другой лютню, а третий арфу, и они начали играть и петь, а девушки закричали так, что поднялся большой шум. И когда они так развлекались, вдруг постучали в дверь, и привратница встала, чтобы посмотреть, кто у двери.

28

Факир – нищенствующий монах.

А в дверь постучали потому, о царь, – говорила Шахразада, – что в эту ночь халиф Харун ар-Рашид [29] вышел пройтись и послушать, не произошло ли чего-нибудь нового, вместе со своим везирем Джафаром и Масруром, палачом его мести (а халиф имел обычай переодеваться в одежды купцов). И когда они вышли этой ночью и пересекли город, их путь пришелся мимо этого дома, и они услышали музыку и пение, и халиф сказал Джафару: «Я хочу войти в этот дом и услышать эти голоса и увидеть их обладателей». – «О повелитель правоверных, – сказал Джафар, – это люди, которых забрал хмель, и я боюсь, что нас постигнет от них зло». – «Я непременно войду туда! – сказал халиф. – И я хочу, чтобы ты придумал, как нам войти к ним». И Джафар отвечал: «Слушаю и повинуюсь!» Потом Джафар подошел и постучал в дверь, и привратница вышла и открыла дверь, и Джафар выступил вперед, облобызал землю и сказал: «О госпожа, мы купцы из Табарии [30] . Мы в Багдаде уже десять дней, и мы продали свои товары, а стоим мы в хане купцов. И один купец пригласил нас сегодня вечером, и мы пошли к нему, и он предложил нам поесть, и мы поели, а потом мы некоторое время с ним беседовали, и он разрешил нам удалиться. И мы, чужеземцы, вышли ночью и сбились с дороги к хану, где мы стоим, и может быть, вы будете милостивы и позволите войти к вам сегодня ночью и переночевать, а вам будет небесная награда». Привратница посмотрела на пришедших, которые были одеты как купцы и имели почтенный вид, и, войдя к своим сестрам, передала рассказ Джафара, и они опечалились и сказали ей: «Пусть войдут».

29

Харун ар-Рашид – арабский халиф, правил в 780–809 годах. Исторический Харун ар-Рашид был непопулярен среди своих подданных и мало похож на героя сказок «1001 ночи».

30

Табария (древняя Тивериада) – город в Палестине.

Тогда она вернулась и открыла им дверь, и они спросили: «Входить нам с твоего разрешения?» – «Входите», – сказала привратница, и халиф с Джафаром и Масруром вошли, и когда девушки увидели их, они поднялись им навстречу и посадили их и оказали им почтение и сказали: «Простор и уют гостям, но у нас есть для вас условие». – «Какое же?» – спросили они, и девушки ответили: «Не говорите о том, что вас не касается, а не то услышите то, что вам не понравится». И они ответили им: «Хорошо!» Потом они сели пить и беседовать, и халиф посмотрел на трех календеров и увидел, что они

кривые на правый глаз, и изумился этому, а взглянув на девушек, столь красивых и прекрасных, он пришел в недоумение и удивился. Затем начались беседы и разговоры, и халифу сказали: «Пей!», но он ответил: «Я намереваюсь совершить паломничество» [31] . И тогда привратница встала и, принеся скатерть, шитую золотом, поставила на нее фарфоровую кружку, в которую влила ивового соку и положила туда ложку снегу и кусок сахару, и халиф поблагодарил ее и сказал про себя: «Клянусь Аллахом, я непременно вознагражу ее завтра за ее благой поступок!»

31

Собираясь в паломничество, мусульмане тщательно соблюдают предписания своей религии, которая, как известно, запрещает пить вино.

И они занялись беседой, и, когда вино взяло власть, госпожа дома встала и поклонилась им, а потом взяла за руку ту, что делала покупки, и сказала: «О сестрицы, исполним наш долг», – и сестры ответили: «Хорошо!» И тогда привратница встала, прибрала помещение, выбросила очистки, переменила куренья и вытерла середину покоя. Она посадила календеров на скамью у возвышения, а халифа, Джафара и Масрура на скамью на другом конце покоя, а потом крикнула носильщику: «Как ничтожна твоя любовь! Ты ведь не чужой, а из обитателей дома!» И носильщик встал и сказал, затянув пояс: «Что тебе нужно?» И она ответила ему: «Стой на месте!» Потом поднялась та, что делала покупки, и поставила посреди покоя скамеечку, а затем она открыла чуланчик и сказала носильщику: «Помоги мне!» И носильщик увидал двух черных сук, на шее у которых были цепи, и женщина сказала ему: «Возьми их», – и носильщик взял сук и вышел с ними на середину помещения.

Тогда хозяйка дома встала и, обнажив руки до локтя, взяла бич и сказала носильщику: «Выведи одну из этих сук!» И носильщик вывел суку, таща ее на цепи, и она плакала и головой тянулась по направлению к женщине, а та принялась бить ее по голове, и сука кричала, а женщина била ее, пока у нее не устали руки. И тогда она бросила бич и, прижав суку к груди, вытерла ей слезы и поцеловала ее в голову, а затем она сказала носильщику: «Возьми ее и подай вторую». И носильщик привел, и женщина сделала с ней то же, что с первой.

Сердце халифа обеспокоилось, и его грудь стеснилась, и ему не терпелось узнать, в чем дело с этими двумя суками. И он подмигнул Джафару, но тот повернулся к нему и знаком сказал: «Молчи!»

Затем госпожа жилища обратилась к привратнице и сказала ей: «Вставай и исполни то, что тебе надлежит», – и та ответила: «Хорошо!» Потом она поднялась на ложе (а оно было из можжевельника, выложенное полосками золота и серебра) и сказала привратнице и той, что делала покупки: «Подайте, что есть у вас!» И привратница поднялась и села возле нее, а та, что закупала припасы, вошла в одно из помещений и вышла, неся чехол из атласа с зелеными лентами и двумя солнцами из золота, и, остановившись перед госпожой жилища, она распустила чехол и вынула оттуда лютню для пения. Она настроила струны и подтянула колки и, наладив лютню как следует, произнесла такие стихи:

«Вы цель моя и желаньеИ близость к вам, любимые,В ней вечное блаженство,А даль от вас – огонь.Безумен я из-за вас же,И в вас влюблен все время я,И если вас люблю я,Позора нет на мне.Слетели с меня покровы,Как только я влюбился в вас;Любовь всегда покровыСрывает со стыдом.Оделся я в изнуренье,И ясно – не виновен я,И сердце только вамиВ любви и смущено.Бегут, изливаясь, слезы,И тайна всем ясна моя,Известны стали тайныБлагодаря слезам.Лечите мои недуги:Ведь вы – лекарство и болезнь,А чье лекарство с вами —Всегда в несчастье тот.Свет глаз твоих изнуряет,И меч любви мне смерть несет;А сколько мечом страстиПовержено людей!Любовь свою не оставлю,Утешиться не склонен я:Любовь – мой путь, лекарствоИ тайная краса.О, счастье глаз, что довольныИ радостны, смотря на вас!О да, и ныне сердцеЛюбовью смущено!»

Госпожа жилища, услышав эту касыду [32] , воскликнула: «Ах, ах, ах!» – и упала на землю без памяти, разорвав на себе одежды, и халиф увидал на ней следы ударов бичами и переломов и крайне этому удивился. Привратница встала и брызнула водой ей в лицо и, принеся ей драгоценную одежду, одела ее, и когда собравшиеся увидели это, их сердце смутилось, и они не понимали, в чем дело и что произошло. И халиф сказал Джафару: «Не видишь разве эту женщину и следы ударов на ней? Я не могу больше молчать, пока не узнаю, что случилось с этой женщиной и двумя черными собаками!» – «О господин мой, – сказал Джафар, – они поставили нам условие, чтобы мы не говорили о том, что нас не касается, – иначе услышим то, что нам не понравится».

32

Касыда – длинное поэтическое произведение торжественного или лирического характера, хвалебная ода.