Сказки Бабушки Ёжки. 10 с половиной Сказок
Шрифт:
– Не пойму, о чём ты…
– Я о том, что внимание надо уделять предмету любви. А будешь не внимателен, да не ласков с каждой, так иная из сестёр и ужалить может.
– А как же ваше коллективное «я»? Одну обласкал – все довольны…
– Сознание-то у нас коллективное, а ласки каждое тело в отдельности хочет!
– Не хочу, чтоб меня спящего жалили! Кошмары снится будут…
– Не обещаю. Любовь… Она вся соткана из эмоций. А эмоции контролировать трудно… Чуть что не так – и уже обида! – шмель на мгновение задумалась и с пафосом договорила: – От любви до ненависти один взмах крыла!
– Послушай, шмель, пойду я, пожалуй… – Миша разочарованно фыркнул. – Чую, не готов я к большой любви. Мёд люблю, это да! А вот шмелей полюбить пока не готов, уж не обессудь. Спасибо за мёд и… привет сестричкам!
Меж тем ёжик, наблюдая, как медведь осторожно берёт мёд из дупла, перестал прислушиваться к разговору, а стал прислушиваться к своим ощущениям. Ну, точно, ему по-прежнему неодолимо хотелось попробовать мёда. Ёжик глядел, как медленно и со вкусом медведь облизал свои медовые когти и потопал прочь, задумчивый и умиротворённый. Тут Рюша спохватился, свернулся в клубок и покатился догонять медведя. Тропинка под уклон закончилась, и ёжик расправился, побежал со всех лап, пока не настиг медведя.
– Миша! – еле переводя дух, окликнул Рюша. Миша остановился, озираясь по сторонам.
– Кто, где, что? – запросил координаты медведь.
– Я здесь, внизу, у ваших лап… – подсказал ёжик и попросил: – Уважаемый Миша, медку попробовать дадите?
– Ёжик, ты что, заболел? – первым делом поинтересовался медведь.
Он осматривал ёжика с видом заправского доктора. Потом хмыкнул и самокритично проговорил:
– Я, конечно, не самый умный зверь в лесу, а просто умный, и то знаю, что ёжики мёд не едят.
– Так и я знаю, что мёд не ем! Только мне вдруг так захотелось мёда…
Миша, склонив голову, сочувственно вглядывался в ежа. А Рюшу осенило: «Возможно, в прошлой жизни я был медведем?..» Он уже готов был сообщить Мише о своей догадке, да спохватился – а как обидится, не так поймёт. Достаточно того, что шмель ему надысь наговорила. Наверное, всё ещё переживает.
Молчание прервал медведь:
– Послушай, дружок, ты часом в прошлой жизни не медведем ли был? – он укоризненно покачал головой. – Чаю, нагрешил ты тогда…
– Почему?.. – вымолвил ёжик, изумлённый медвежьей прозорливостью.
– Так чего бы из медведей да в ёжики разжаловали!
Рюша даже не сразу понял, что Миша его обидел, и не без запальчивости возразил:
– А я думаю, что ёжиком быть лучше, чем медведем!
– Да ну! Это отчего так?
– Пчёлы ёжиков не кусают! И шмели тоже!
– Ишь ты, подсёк! Поди, не кусают… – пробасил Миша.
– А ещё я в пищевой цепи не самое аппетитное звено, и это залог моего долголетия.
Миша отмахнулся:
– Я в этой цепи вообще не звено.
Но ёжик не унимался:
– А ещё, если захочу, то на каждую мою иголку может сесть по шмелю. Рассядутся и будут их опылять. Или обеспыливать, что, в общем-то, неважно…
– Что делать?..
– Иголки мои! Представьте, какое феерическое зрелище! Сотня шмелей опыляет ёжику иголки!
– Слушай, пытаюсь, не получается… – честно признался медведь и пробурчал себе под нос: – Ну, ёж дает, еще мёду не лизнул, а уже как понесло.
– Во-от, – протянул ёжик, – стало быть, с воображением у вас не очень. А без воображения, сами понимаете, жизнь скучна. Так что желаю вам в следующей жизни родиться ёжиком! – подвёл черту Рюша и, не теряя инициативы, попросил: – Ну так медку дадите попробовать?
– Эх, рисковый ты зверёк! – воскликнул медведь. – Люблю таких! На вот, здесь, на мизинчике, я чуток оставил, пробуй.
Медведь подставил Рюше свой крайний, размером с ёжкину мордочку, коготь, и ёжик старательно его облизал. Вкус мёда ёжика не порадовал. Сначала он боролся с искушением выплюнуть эту сладкую гадость, но… потом пришло послевкусие, и Рюша растворился в томных ароматах трав и цветов. Ему казалось, что он летит над многоцветьем полян, примечая кукушкин горицвет и пижму, синие ковры медуницы и сиреневые пятна сон-травы. Далее полёт продолжился над топкими болотами, над медленной рекой, сквозь высокий сосновый бор… В Рюшиных ушах мелодично посвистывал ветер, пока… он с лёту не уткнулся в коричневый косматый бок.
– Мама… – тихо вымолвил Рюша, а в ответ послышалось ласковое ворчание медведицы, и Рюша снова прошептал: – Мама…
К нему склонилась большая бурая голова, она пахла нагретой солнцем медвежьей шерстью… и на Рюшу снизошла благодать маминой любви…
…И вдруг внутри Рюши, перекрывая все звуки и мысли, раздался строгий голос бабушки Ёжки:
– Похоже, дружок, у тебя аллергия на мёд. Гляди, попадёшь до срока в мой мир!
– А я сейчас где?
– Ты сейчас аккурат на тонкой границе миров. И быть тебе здесь нельзя!
Ёжик весь сжался, он никогда не видел бабушку такой строгой.
– Давай-ка, вытряхайся отсель! Отшлепать бы тебя хорошенько! Жаль, не получится – в разных мы с тобой измерениях… – и она, округлившись в прозрачный фиолетовый шар, звонко лопнула и исчезла. Хлопок получился громкий, как выстрел.
Рюша как ужаленный подскочил на всех четырёх лапах и ошарашенно оглядел опушку, где давеча разговаривал с медведем. Медведя, однако, и след простыл.
«Бросил одного, в трансе… – с обидой подумал ёжик. – Вот она, медвежья солидарность! А лет сто назад, наверное, друзьями были. Хотя… как знать? – ёжик засомневался. – Может, Миша и не был медведем в прошлой жизни…»
Рюша глубоко задумался, а его лапы, повинуясь внутреннему компасу, сами собой направились к старой липе – обители Великой Баси. После медового потрясения он брёл рассеянно, не глядя по сторонам, не замечая голосов и ароматов леса. Ёжик миновал яркие голубые колокольчики. Обычно он подолгу ими любовался, иногда тихонько покачивал, прислушиваясь к глубокой бархатной вибрации. Рюша не слышал гула массивных шмелей и оводов, не ощущал прикосновений тёплого ветерка… Мир словно отдалился за толстую прозрачную, похожую на воду, перегородку… Незаметно он оказался в тени огромной старой липы. Негромко позвал: