Сказки Беатрис Поттер
Шрифт:
Из-под чашек, горшков и мисок все выходили и выходили новые мышки, которые тут же спрыгивали со шкафа и убегали за деревянные панели.
Портной вернулся к очагу и, сев поближе к огню, запричитал:
– Двадцать одна петелька из вишневого шелкового шнурка!.. К полудню субботы, а сегодня вечер вторника… Не зря ли я выпустил мышей, уж не Симпкин ли засадил их под чашки?.. Неважно, я все равно пропал, закончился шнурок!..
Мышки снова выглянули из-за деревянной панели и прислушались к бормотанию портного. Пошептались друг с другом о подкладке из тафты и о крошечных палантинах. И вдруг разом шмыгнули в спрятанный за панелью переход и побежали из дома в дом, попискивая на ходу. И ни одной мышки не осталось на кухне портного, когда туда вернулся Симпкин с горшочком молока!
Симпкин открыл дверь и ввалился в комнатку с сердитым «Фр-р-р-мяу!», которое издают все кошки в момент раздражения. Симпкин ненавидел снег, а тот набился ему в уши и усыпал холку. Кот опустил хлеб и сосиски на полку и принюхался.
– Симпкин, – обратился к нему портной, – а где мой шнурок?
Но кот, поставив горшочек на место, с подозрением покосился на чашки. Все, чего ему сейчас хотелось – это поужинать упитанной мышкой!
– Симпкин! – рассердился портной. – Где же мой шнурок?
Однако Симпкин спрятал мешочек в чайнике, а на портного шипел и рычал. Если бы он умел говорить, то наверняка бы спросил: «Где же моя мышь?!».
– Все, я пропал! – горестно воскликнул Портной из Глостера и поплелся в постель.
Симпкин всю ночью охотился. Рыскал по кухне, заглядывал в шкафчики и за деревянные панели, и даже в чайник, где спрятал шнурок… но так и не обнаружил ни одной мышки!
Всякий раз, как портной принимался что-то бормотать сквозь сон, Симпкин вопил «Мяу-у-ур-р-р-ш-ш!» и издавал странные противные звуки. Бывает, что кошки делают так по ночам.
А бедный портной совсем разболелся. Он метался в лихорадке и причитал во сне:
– Закончился шнурок! Не хватило шнурка!
Весь день портной провел в постели, а за ним и следующий, и еще один. А как же, спросите вы, вишневый сюртук?.. Раскроенный шелк и атлас продолжали лежать на столе в лавке портного на Вестгейт-стрит, и кто же их сошьет, если окно закрыто ставнями, а дверь заперта на замок?
Вот только все это не помеха маленьким мышкам. Ведь они бегают из одного старого дома в другой и без всяких ключей!
< image l:href="#"/>За окном брели сквозь снегопад те, кто собирался прикупить на рынке гуся или индейку, а потом приготовить рождественский пирог. Симпкин и бедный старый портной из Глостера могли только мечтать о рождественском ужине.
Портной пролежал в лихорадке три дня и три ночи, пока не наступила ночь перед Рождеством. Над крышами взошла луна. В окнах не горел свет, в домах было тихо. Усыпанный снегом Глостер крепко спал.
А Симпкин, который никак не мог смириться с потерей мышей, мяукал у постели портного.
Есть одна старинная легенда, что в ночь накануне Рождества все животные обретают способность говорить человеческим языком. Правда, очень немногие люди могут их услышать или понять.
Когда часы на башне кафедрального собора пробили полночь, Симпкин услышал похожий на эхо ответный перезвон и, выйдя из дома, зашагал по снегу.
Со всех крыш Глостера доносились радостные голоса, распевающие старые рождественские песенки – те, что мне знакомы, и те, что нет.
Первые и самые громкие петухи прокричали:
– Вставайте, дамы, пора печь пироги!
– О дилли, дилли, дилли, – вздохнул Симпкин.
В окошках мансард загорались огни, кто-то пускался в пляс, отовсюду сбегались кошки.
– Дилли-дилли, тили-вили, кошки скрипку позабыли! – пропел Симпкин. – Все кошки в Глостере празднуют… кроме меня.
О рождественских пирогах пели и сидящие под деревянными карнизами скворцы с воробьями; в башне собора просыпались галки. Несмотря на то, что кругом царила ночь, заводили песню и дрозды с малиновками, наполняя воздух щебетанием.
Но все это только раздражала бедного голодного Симпкина. А сильнее всего его раздражал тоненький писк, доносившийся из-за решетки. Думаю, это были летучие мыши, ведь они всегда так пищат – особенно, когда во время спячки начинают болтать во сне, как Портной из Глостера.
Конец ознакомительного фрагмента.