Сказки деда Лоха. Сборник
Шрифт:
– Как нам быть, – говорит Фёдор, – любит-то она меня.
– Если заплатишь больше, чем они, то прошлая сила ослабнет, а, может, и вообще исчезнет. Так что, думай, Феденька, – ласково говорит изворотливая колдовка, -и сроку тебе – день. Иначе будет договор о сроках свадьбы.
– Сколько же денег мне принести? – спрашивает Фёдор, – назови сумму.
– Сумму нужно удвоить. Так что с тебя – тысяча, дорогой мой жених. Тогда и Анька – твоя. Уж я постараюсь за такие-то деньги.
На том и разошлись, даже и не торгуясь с жадной колдовкой. А тысяча рублей в те времена – это огромные деньги. Корову-то привести с базара стоило всего пяти рублей. Даже для старого барина, Ивана Петровича, это было большими деньгами.
Что делать, что предпринять? Снова думу думает Федя, мозги напрягает. Неужели сила колдовская измеряется рублями?
Видя такое дело, Акулина и говорит молодому барину:
– Феденька. Не мучайся так сильно. Есть у меня одна мысль. Может, она поможет тебе.
Встрепенулся Фёдор, почувствовав себя, словно хлебнувшим глоток живой воды:
– Говори, Акулина, не мучай меня.
– Сказывают люди, что в лесах Полухинских орудует атаман Полуха со своей шайкой. Грабят только богатых, а бедных не трогают. Так ты к нему обратись. Поговаривают, что он помогает страждущим. Я-то точно сама не знаю. А ты поезжай туда, может, и сговоришься с ним.
– Так тому и быть. Другого пути нет, – решается Фёдор на поездку в глухомань за двадцать вёрст.
В том мрачном урочище лежит путь к его судьбе. Надо поторапливаться, времени всего один день и одна ночь. Из батюшкиной конюшни вывел Каюрку. На пояс повесил охотничий нож, а на плечо забросил старое ружьё, аглицкого происхождения, что висело на стенке в кабинете отца до поры-времени. Вот и сгодилось. Акулина снарядила сумку с провизией:
– Возьми. Путь долгий. Покушаешь в дороге.
Ездить верхом на коне – для Фёдора было делом привычным. На обучении воинскому делу в Императорском корпусе доводилось частенько садиться в седло лошади. Мчится всадник в сторону леса Полухинского, только комья летят из-под копыт. На речушке напоил лошадь, сам немного передохнул и перекусил пирогами Акулины. Дальше путь лежал по лесу. Дорога становилась всё уже и уже, и вскоре вообще обратилась в тропинку, едва видимую под копытами Каюрки.
Вдруг конь навострил уши и громко захрапел. Оглянувшись назад, Фёдор заметил двух серых волков в нескольких шагах от него. Вот-вот настигнут. Молниеносно сняв с плеча двустволку, он хотел было выстрелить в серые морды с горящими от азарта глазами, но вдруг раздумал:
– Пальну вверх, попугаю, а там, видно будет, – решил он и выстрелил поверх их голов.
Волки сразу остановили свой дикий бег и отстали. Продолжать преследовать они больше не стали, и Фёдор постепенно успокоился. Да и в лес глухой он уже въехал, надобно искать стойбище Палухи. Но вскорости его разбойники объявились сами. Из-за дерева выскочили два молодчика и, схватив Каюрку за узду, стали размахивать палицами.
– Слезай с коня, а то пришибём, – громко произнёс один из них, одетый в армяк и опоясанный кушаком.
– Кому говорят, слазь, – заорал второй и сунул острые зубцы разбойного оружия прямо в лицо Фёдору.
Делать нечего. Фёдор покорно слез с коня, с любопытством посматривая на лесных людей.
– Отведите меня к вашему атаману, дело у меня к нему.
– А, зачем к атаману. Прибьём тебя прямо здесь, и конь с ружьишком – наши! – грозно, шепелявя из-за отсутствия зубов, проговорил разбойник, опоясанный кушаком.
– Тогда Палуха вас тоже прикончит. Родственник я его дальний, – решил схитрить Фёдор, – ведите к нему.
Почесав лохматые затылки, разбойники, хоть и нехотя, повели Фёдора к месту, где скрывалась шайка вместе с атаманом. Хоть и были лесные обитатели разбойными людишками, а жили в трёх небольших домишках, вполне похожих на деревенские, крестьянские избы. Знавали они плотницкое мастерство не хуже разбойного. Стражников с добычей встретил сам Палуха, проживающий в первом доме, который был немного лучше других. Не поленились мужики-разбойники отесать брёвна, из которых был сложен разбойничий приказ.
– Вот, привели молодца. Говорит, что твой дальний родственник, – доложили дозорные.
Глянул Палуха на Фёдора. У того даже мурашки по спине побежали. Здоровенный детина в расписной рубахе уставился чёрными глазами на пойманного и, конечно же, не родственника. Его колючие чёрные глаза проникли глубоко в душу Фёдора и что-то поняли.
– Хорошо. Можете идти. А с ним я разберусь сам.
Подхватили разбойники свои кистени, только цепи зазвенели, и поскорее ушли, оставив Фёдора наедине с этим страшным атаманом.
– Что привело в наши края. Не родственные же чувства? – спросил его хозяин дома и расхохотался, – мои-то родственники под пять аршин ростом, а ты совсем не того размера. И вновь рассмеялся. Наконец успокоился и приказал:
– Говори!
Рассказал Фёдор всё, как есть. Не забыл и про колдовку Степаниду. Как только он произнёс имя этой женщины, лицо атамана исказилось от злости и ненависти. Фёдор даже испугался.
– Была Степанида моей женой. Но вот стала злой, словно бес в неё вселился. Стала дружить с нечистой силой. А я стал ей не нужен, и она меня чуть не сгубила. Вовремя ушёл от неё. Теперь вот по её милости нахожусь здесь. Как же помочь твоей беде?
Задумался атаман, чешет свой кудлатый затылок.
– Денег-то у меня больших нету. А вот ожерелье из золота да драгоценных камней имеется. Но Степанида его не возьмёт. Ей нужны деньги, – начал рассуждать атаман, – ты возьми его, так тому и быть. А деньги может заиметь, если обменяешь его у цыган. Больше негде.
– А, где эти цыгане? – спрашивает его немного удивлённый Фёдор, – я их здесь не видел.
– Мы-то всё знаем. Стоит табор недалече у леса, чтобы быть поближе к деревням. Жить-то им тоже надобно.