Сказки для взрослых
Шрифт:
– Много убитых?
– Из наших никого.
– Понятно, - вздыхаю с затаенной грустью. – Иногда думаю, а вдруг им можно помочь. Все-таки у Даниэля в детстве проявлялся недюжинный целительский талант. Да и ты – менталист с зачатками проклятийного дара. Правда, от остальных толку мало: у меня иллюзии, а Мартин портальщик.
– Не забывай, что нам благоволили все стихии. Представляешь, какие артефакты могли создавать на продажу?! Но из-за запечатанной магии вынуждены проворачивать не слишком выгодные сделки по реализации чистых кристаллов-накопителей,
– Паскуда любвеобильная, - киваю согласно. – От души желаю Геральду Наггертину пережить то, что выпало на нашу долю и ответить за каждую слезинку матери. Кстати, я расшифровал древний свиток, найденный при раскопках. Но большинство слов стерлось от времени.
– Есть зацепки?
– Летописец считал, что священный Антарион преподнесет дар, когда завершится цикл. Скорее всего речь идет о семечке или ростке нового дерева.
– Как этого добиться?
– Напрашивается единственный вывод: в праздничную ночь должна пролиться кровь эллийки.
– Считаешь, именно поэтому одичалые каждый год собираются у озера и истошно воют до появления первой звезды? Звери ждут добычу, чтобы разорвать на куски и избавиться от черного колдовства?
– Уверен, что срабатывают заложенные природой инстинкты, - кидаю напряженный взгляд в окно. – Да хранят Боги девушку, которой не повезет оказаться на закате в оскверненном месте.
– Это слишком жестоко даже для Демиургов, - ошеломленный Альберт падает в кресло и глубоко задумывается. – А есть уточнения по поводу обряда?
– Записи выцвели до нечитаемого состояния, - нервно стучу пальцами по столешнице. – Уцелели только отдельные слова. Невинная. Нападение. Выбор. Звезда. Кровь. Семя. Рассвет. Самое странное, что упоминания о жертвенности или смерти отсутствуют.
– С чего ты взял, что бедняжка окажется эллийкой?
– Логично предположить, что для завершения цикла нужна представительница той же расы, - небрежно пожимаю плечами. – Но высокородные девы давно покинули Антар.
– На благодатных землях ходят слухи, что жрецы проводят ритуалы призыва иномирянок.
– О, нет! – вскакиваю и кружу по кабинету. – Представляешь, чем это грозит? Любая из них может попасть в пустошь. Повезет, если на защищенную территорию. Но вдруг несчастную занесет к высохшему дереву? Ее же растерзают в клочья! О чем только думают храмовники? Неужели не могут дождаться окончания праздника?
– Или специально накаляют обстановку. Собираются решить проблему за чужой счет. Не верю, что в монастырских архивах отсутствуют сведения об истории, положившей начало проклятию.
– Вот твари! – доносится от двери взбешенный голос Даниэля. – Надо предупредить наших о возможном появлении легендарных красавиц.
– И сразу после этого отправляться в путь, - рычит Мартин. – Чуйка вопит, что намечается незабываемая ночка. В такие моменты особенно жалею о недоступности портальной магии.
– Попросим горожан о помощи? – тяну с сомнением. – Соберем отряд добровольцев?
– Что могут бедолаги, оставшиеся без вторых ипостасей, - качает головой старший брат. – Только мы не утратили способность к обороту. Благо нерадивый папаша ограничился запечатыванием дара. Прямо сейчас соберем совет, сообщим о возникших предположениях и незамедлительно отбудем к Антариону. Наденем лучшие доспехи, возьмем мечи и кинжалы. Необходимо успеть до заката.
Спешно переодеваемся, с трудом подавляя волнение. Вооружаемся до зубов и выдвигаемся на площадь. Объявляем собравшимся о сделанных умозаключениях. Назначаем временных заместителей и покидаем безопасную вотчину.
Глава 9
Герцогиня Лорелея фон Майер-Хорн
– К такому подвигу жизнь меня не готовила, - пыхчу натужно и пытаюсь сдуть мешающуюся прядь волос, не выронив при этом зажатые в зубах туфли.
Привычка к экономии не позволяет бросить единственную обувь на растерзание подбирающимся со всех сторон хищникам и представителям разных рас. Причем на мордах и тех и других отображается лишь одно чувство – дикая похоть.
– Я сегодня прямо нарасхват, - подхватываю края широкой юбки и завязываю пышным узлом. Парадное одеяние не слишком подходит для лазания по деревьям. Оглядываю ближайший сук и ползу дальше, стараясь не смотреть вниз. – Чем ближе праздничная ночь, тем больше желающих за мной приударить.
Подтягиваюсь и с тяжким вздохом взгромождаюсь на толстую ветку.
– Вот ведь странное дело, лорд Ульрих ни в грош меня не ставил и оказался проходимцем, охотящимся за приданым. А местные особи настолько не избалованы женским вниманием, что готовы наброситься даже на серую мышь без гроша в кармане.
Оглядываю колышущееся море пушистых спин и накачанных голых торсов. Зрелище впечатляет. И неимоверно пугает. Надо карабкаться выше. С этих дикарей станется изнасиловать меня прямо на засохшем дереве.
– Нельзя становиться легкой добычей, - перешагиваю на следующую «ступеньку» и едва не срываюсь. В последний момент удерживаю равновесие и настойчиво лезу дальше. – Желательно дожить до рассвета без потерь. Но даже при худшем стечении обстоятельств предпочту стать призом для самых достойных. К тому же молодой вдове не зазорно расстаться с девственностью в первую брачную ночь. Никто не станет придираться, что консумацию совершил не Гилберт фон Хорн.
С такими кощунственными мыслями замираю метрах в двадцати над землей и усаживаюсь поудобнее. Надеваю туфельки с острыми каблуками и отламываю рогатину. Слабенькая защита, но ничего другого под рукой не имеется.
После недолгих колебаний расправляю помятую юбку. Все-таки бывшей монастырской воспитаннице стыдно сверкать кружевными панталонами перед представителями противоположного пола. Мелькает мысль, что камеристка угадала с сетчатыми чулками. Любые другие давно бы порвались. Насыщенный выдался денек.