Сказки дядюшки Римуса (сборник)
Шрифт:
Он показал им, как этот танец пляшут, и прибавил:
— Как я перестану петь и опять ударю в барабан, открывайте глаза. Но чуть я запою снова — опять закрывайте и пляшите — вот так и вот так.
Стали гуси в кружок вокруг Енота и слушают, как он бьёт в барабан. Потом он запел:
Хойэ-хохэ Хойэ-хохэИ гуси крепко зажмурили глаза, приплясывая и притоптывая вокруг него. А он прыгнул вперёд, свернул шею самому жирному и быстрёхонько упрятал его в сторонке. Перестал петь и колотить в барабан. Гуси перестали плясать и открыли глаза.
Тут, не успели они оглянуться, он снова запел:
Хойэ-хохэ Хойэ-хохэ.И опять они зажмурили глаза и пустились танцевать. Он свернул шею ещё одному и сделал всё как прежде.
Но только схватил он третьего гуся, одна хитрая гусыня чуть-чуть приоткрыла глазок, потому что ей не терпелось глянуть, насколько лучше других она пляшет. Она громко вскрикнула, увидавши, что делает Енот.
— Назонмэн-сэ! Назонмэн-сэ! Он убивает нас! — крикнула она.
И все гуси открыли глаза и улетели прочь.
Енот ухмыльнулся и сказал:
— Охотник я удалой; славно закушу, как вернусь домой!
Он привязал к поясу свой барабанчик, перекинул трёх жирных гусей через плечо и пустился в путь.
Скоро повстречалась ему Черепаха.
— Эй, тётушка, — окликнул он её, — почему не пришла ты на праздник? Все горевали, что не слышно твоих умных речей.
Старая Черепаха ответила:
— Я собралась было на праздник, да тут прибежала жена старого Лиса и просила меня навестить его, потому что старый Лис совсем захворал. Я, конечно, пошла проведать беднягу, но никак не могла взять в толк, что с ним приключилось. Вот почему не привелось мне попасть на праздник.
Старый Енот усмехнулся и сказал:
— Не беда, он оправится скоро, — и побрёл домой.
Вот пришёл он домой, а дом его стоял на скалистом склоне, высоко на холме. Набрал кучу хвороста и развёл огонь, чтобы жарить гусей. А дом старого Лиса был внизу, у поворота реки; Лис и увидел огонь у Енота.
— Стало быть, старик вернулся, — сказал себе Лис. — Хотел бы я знать, зачем он разжёг такой большущий костер. Неспроста это. Пойду-ка я посмотрю.
Между тем у Енота костёр догорел, осталась только славная кучка красного жару и горячей золы. Гуси давно были ощипаны. Взял Енот палку, сгрёб уголья. Потом положил всех трёх гусей в ряд, лапками кверху, и завалил их сперва жаром, а потом золой. Только три пары лапок торчали кверху из-под золы.
Когда всё было готово, Енот потянулся и пробормотал:
— Устал я, однако, много сегодня ходил. Сосну, пока жарятся гуси. Никто не станет тревожить меня: старый Лис сидит дома, ему нездоровится. Да он и не знает ничего о гусях. Самое время теперь — соснуть.
Выбрал он ровное местечко неподалёку от костра и стал укладываться; повертелся, как водится, и ткнулся носом в собственный хвост.
— Слышишь, ты! — сказал он хвосту. — Пока я буду спать, ты будь начеку. Если кто подойдёт, хлестни меня по боку и разбуди.
И едва он закрыл глаза, над головой у него заскрипели ветки, потому что их шевельнул ветер. Енот крикнул им:
— Друзья мои, вы громко скрипите. Разбудите ж меня, если что случится.
Теперь уж он мог спать спокойно, потому что у него были сторожа. Он и заснул, да так, что не разбудишь.
Скоро камешек скатился по тропке, что вела с верхушки холма к Енотову дому. Но Енот не проснулся. Тогда узкая мордочка с двумя блестящими глазами выглянула из-за скалы. Это старый Лис глядел вниз — пристально и спокойно, как подобает старому Лису. Он сказал себе:
— Братец мой спит крепко, он не проснётся. Дай-ка спущусь, погляжу, чего он добыл.
И спустился вниз по скалам к Енотову дому, осторожно осмотрелся и направился к куче горячей золы.
Три пары лапок торчали из-под золы, все в ряд.
— Эге, — прошептал старый Лис, — то-то я почуял, что пахнет вкусным! Вот зачем он распаливал такой костер! Бедняжка! Видно, он так устал, что ему в мысль не пришло позвать меня отужинать с ним вместе. Уж я не стану его тревожить, закушу и сам. Жареная гусятинка — да ведь это объедение!
Лис отгрёб горячую золу палкой, вытащил одного гуся и принялся за него. Мясо ужарилось так, что лучше нельзя. Обглодавши первого гуся, Лис подумал:
«Чересчур возиться с костями не стоит, хватит тут и чистого мяса».
Он взялся за другого гуся. Скоро осталась от гусей только кучка наспех обобранных косточек.
— В горло больше не лезет, ни кусочка мне больше не съесть, — сказал старый Лис.
Он обернулся и глянул на ветви, что тёрлись друг о дружку и знай поскрипывали у него над головой.
— Эй, вы, друзья мои! — сказал им Лис. — Полно скрипеть, помолчите. Всё равно не получите ни крошки!
И подумал Лис:
«Как бы мой двоюродный братец не огорчился, когда проснётся? Сгребу-ка я кости и засыплю золой».
Он прибрал старательно кости, а сверху в золу воткнул три пары лапок. Всё теперь выглядело точно так же, как прежде. А Лис сказал себе:
— Как бы мне дать знать моему братцу, что я приходил к нему в гости?
Подумал, подумал и придумал. Взял две-три горсти остывшей золы, разбросал по земле и ну танцевать!
— Двоюродный братец увидит мои следы на золе, — сказал Лис и хихикнул от удовольствия. А потом пошёл домой.
Ветки тёрлись и скрипели очень долго, и в конце концов Енот все-таки проснулся. Он вскочил, встряхнулся и сказал:
— Славно же я вздремнул! И ужин небось как раз поспел!
Он подошёл к костру и увидел три пары лапок, что торчали все в ряд из золы.
«С какого же мне начать?» — подумал Енот и решил начать с того гуся, который был к нему ближе. Привстал над костром, дотянулся, ухватил сразу две лапки и дёрнул. Но лапки выдернулись слишком легко, и Енот кувыркнулся на спину. Он встал и подумал: