Сказки и истории
Шрифт:
Повелел император принести ларцы к себе в большой зал — принцесса играла там в гости со своими фрейлинами, ведь других-то дел у нее не было. Увидела принцесса ларцы с подарками, захлопала в ладоши от радости.
— Ах, если б тут была маленькая киска! — сказала она.
Но появилась чудесная роза.
— Ах, как мило сделано! — в голос сказали фрейлины.
— Мало сказать мило, — отозвался император, — прямо-таки недурно!
Только принцесса потрогала розу и чуть не заплакала.
— Фи, папа!
— Фи! — в голос повторили придворные. — Настоящая!
— Погодим сердиться! Посмотрим сначала, что в другом ларце! — сказал император.
И вот выпорхнул из ларца соловей и запел так дивно, что поначалу не к чему и придраться было.
— Бесподобно! Великолепно! — сказали фрейлины; все они болтали по-французски одна хуже другой.
— Эта птица так напоминает мне органчик покойной императрицы! — сказал один старый придворный. — Да, да, и звук тот же, и манера!
— Да! — сказал император и заплакал, как ребенок.
— Надеюсь, птица не настоящая? — спросила принцесса.
— Настоящая! — ответили посланцы, доставившие подарки.
— Ну так пусть летит, — сказала принцесса и наотрез отказалась принять принца.
Только принц не унывал; вымазал лицо черной и бурой краской, нахлобучил на глаза шапку и постучался в дверь.
— Здравствуйте, император! — сказал он. — Не найдется ли у вас во дворце местечка для меня?
— Много вас тут ходит да ищет! — отвечал император. — Впрочем, постой, мне нужен свинопас! У нас пропасть свиней!
Так и определили принца свинопасом его величества и убогую каморку рядом со свинарником отвели, и там он должен был жить. Ну вот, просидел он целый день за работой и к вечеру сделал чудесный маленький горшочек. Весь увешан бубенцами горшочек, и когда в нем что-нибудь варится, бубенцы вызванивают старинную песенку: Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!
Но только самое занятное в горшочке то, что если подержать над ним в пару палец — сейчас можно узнать, что у кого готовится в городе. Слов нет, это было почище, чем роза.
Вот раз прогуливается принцесса со всеми фрейлинами и вдруг слышит мелодию, что вызванивали бубенцы. Стала она на месте, а сама так вся и сияет, потому что она тоже умела наигрывать «Ах, мой милый Августин», — только эту мелодию и только одним пальцем.
— Ах, ведь и я это могу! — сказала она. — Свинопас-то у нас, должно быть, образованный. Послушайте, пусть кто-нибудь пойдет и спросит, что стоит этот инструмент.
И вот одной из фрейлин пришлось пройти к свинопасу, только она надела для этого деревянные башмаки.
— Что возьмешь за горшочек? — спросила она.
— Десять поцелуев принцессы! — отвечал свинопас.
— Господи помилуй!
— Да уж никак не меньше! — отвечал свинопас.
— Ну, что он сказал? — спросила
— Это и выговорить-то невозможно! — отвечала фрейлина. — Это ужасно!
— Так шепни на ухо!
И фрейлина шепнула принцессе.
— Какой невежа! — сказала принцесса и пошла дальше, да не успела сделать и нескольких шагов, как бубенцы опять зазвенели так славно: Ах, мой милый Августин, Все прошло, прошло, прошло!
— Послушай, — сказала принцесса, — поди спроси, может, он согласится на десять поцелуев моих фрейлин?
— Нет, спасибо! — отвечал свинопас. — Десять поцелуев принцессы или горшочек останется у меня.
— Какая скука! — сказала принцесса. — Ну, станьте вокруг меня, чтобы никто не видел!
Загородили фрейлины принцессу, растопырили юбки, и свинопас получил десять поцелуев принцессы, а принцесса горшочек.
Вот радости-то было! Весь вечер и весь следующий день стоял на огне горшочек, и в городе не осталось ни одной кухни, будь то дом камергера или сапожника, о которой бы принцесса не знала, что там стряпают. Фрейлины плясали от радости и хлопали в ладоши.
— Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно!
— В высшей степени интересно! — подтвердила обергофмейстерша.
— Но только держите язык за зубами, ведь я дочь императора!
— Помилуйте! — сказали все.
А свинопас — то есть принц, но для них-то он был по-прежнему свинопас — даром времени не терял и смастерил трещотку. Стоит повертеть ею в воздухе — и вот уж она сыплет всеми вальсами и польками, какие только есть на свете.
— Но это же бесподобно! — сказала принцесса, проходя мимо. — Просто не слыхала ничего лучше! Послушайте, спросите, что он хочет за этот инструмент. Только целоваться я больше не стану!
— Он требует сто поцелуев принцессы! — доложила фрейлина, выйдя от свинопаса.
— Да он, верно, сумасшедший! — сказала принцесса и пошла дальше, но, сделав два шага, остановилась. — Искусство надо поощрять! — сказала она.
— Я дочь императора. Скажите ему, я согласна на десять поцелуев, как вчера, а остальные пусть получит с моих фрейлин!
— Ах, нам так не хочется! — сказали фрейлины.
— Какой вздор! — сказала принцесса. — Уж если я могу целовать его, то вы и подавно! Не забывайте, что я кормлю вас и плачу вам жалованье!
Пришлось фрейлине еще раз сходить к свинопасу.
— Сто поцелуев принцессы! — сказал он. — А нет — каждый останется при своем.
— Становитесь вокруг! — сказала принцесса, и фрейлины обступили ее, а свинопас принялся целовать.
— Это что еще за сборище у свинарника? — спросил император, выйдя на балкон. Он протер глаза и надел очки. — Не иначе как фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти посмотреть.