Сказки и легенды североамериканских индейцев
Шрифт:
— Я не могла оставить больного отца. Я должна была его кормить и ухаживать за ним.
— А где твои ветки? — спросила птица.
— У меня только одна ветка я не могла собрать больше.
Горихвостка дотронулась до ветки своим жарким хвостом, и яркое пламя осветило жилище.
— Я думаю, — сказала Горихвостка, — тебе можно доверить огонь.
Скоро индейцы вернулись в стойбище и были немало удивлены, увидев возле одного из вигвамов костер. Молодая женщина щедро поделилась с ними огнем и рассказала, что огонь ей доверила Горихвостка.
Так в далекие времена огонь пришел к племени ковичан.
Как индейцы открыли остров Нантакет
Много-много лун тому назад гигантская птица повадилась прилетать на южный берег полуострова Кейп-Код и похищать у индейцев детей.
А в этих краях жил индеец по имени Маусхоп. Прослышал он о народном бедствии, пришел в ярость и поклялся птицу поймать.
И вот, дождавшись дня, когда птица появилась снова, Маусхоп бросился за ней вдогонку, переплыл пролив и достиг острова Нантакет. До этого индейцы и не знали о существовании такого острова. Здесь под большим деревом Маусхоп нашел похищенных детей. Это так обрадовало его, что он тут же потянулся за своей трубкой, но в ней не оказалось табаку: верно, по дороге высыпался. Маусхоп обошел весь остров, пока не наткнулся на траву, которую индейцы частенько используют вместо табачных листьев. Набив травой трубку, Маусхоп закурил. Дым от его трубки потянулся к континенту.
С той поры, когда со стороны Нантакета надвигаются на материк туманы, индейцы говорят: «Ну, это опять Маусхоп раскурил свою трубку».
Как Висакё отучил оленей охотиться на людей
В далекие времена многие лесные звери охотились на людей.
Как-то раз Висакё отправился путешествовать и повстречал Оленя.
— Куда ты, брат мой? — остановил его Висакё.
— Лучше не спрашивай, — вздохнул Олень, — охочусь на людей. Ты, кстати, не видел поблизости человека?
— Видел, — ответил Висакё, — в одной миле отсюда.
Олень побежал искать, а Висакё набрал мешок диких яблок, вымазался в глине, чтоб не быть узнанным, взвалил мешок на спину и отправился дальше.
Вскоре он снова повстречал Оленя. Не признав Висакё, Олень в два прыжка настиг его и ухватился… за мешок с яблоками. Решил, что это спина, а не мешок! Дикие яблоки оказались до того кислыми, что Олень тут же выпустил «добычу» и еще долго тряс головой и отплевывался, пытаясь прийти в себя.
С той поры все олени, помня вкус диких яблок, держатся подальше от человека.
Шингебис и Кабибонокка
Давным-давно, в те времена, когда на земле было еще совсем мало людей, жило одно племя индейцев, занимавшееся рыболовством. Летом они уходили далеко на Север, в Страну Льдов, где в изобилии водилась хорошая рыба; зимой, когда свирепый старик Кабибонокка, Северный Ветер, изгонял их, отправлялись в страну Южного Ветра, Шавондази. Тот был гораздо могущественнее и добрее Кабибонокки. В его стране лето царило круглый год. Это он, Шавондази, весной устремлялся на Север и освобождал озера и реки ото льда. А вслед за ним и рыбаки выходили на промысел. Летом и осенью у Шавондази бывало особенно много дела: ему надо было присматривать за тем, чтобы вовремя поднялась трава, распустились цветы, точно в срок налились плоды и злаки. И тогда земля становилась прекрасной! Но после такой работы Шавондази начинал уставать. Осенью он частенько забирался на вершину скалы и, погруженный в свои думы, часами сидел там и курил большую трубку. Дым от его трубки стелился над землей легкой прозрачной паутинкой. Ни дуновения ветерка, ни облачка на небе — повсюду мир и тишина. Для индейцев, населявших Север, это было лучшее время года. Заготовив пишу на зиму, они могли позволить себе немного отдохнуть.
— Кабибонокка идет! Кабибонокка идет! — кричали рыбаки. — Он скоро будет здесь! Пора уходить!
Но Шингебис, по прозвищу Нырок, в ответ только смеялся. Шингебис всегда смеялся. Он смеялся тогда, когда ему удавалось поймать много рыбы, и смеялся тогда, когда ему ничего не попадалось. Он всегда был весел.
— Зачем мне уходить? — спрашивал он сородичей. — Я могу понаделать прорубей и удить рыбу удочкой. Какое мне дело до старого Кабибонокки?
Сородичи глядели на него во все глаза и дивились его смелости.
— Слов нет, — толковали они между собой, — Шингебис очень умный человек. Ему даже известны некоторые заклинания, и он умеет превращаться в утку. Недаром его прозвали Нырок. Но разве это поможет ему устоять против Северного Ветра?
— Кабибонокка сильнее тебя, — уговаривали они. Самые могучие деревья в лесу сгибаются под напором Северного Ветра. Стремительные реки замерзают от одного его прикосновения. Если ты не можешь превратиться в медведя или рыбу, он заморозит тебя.
Но в ответ Шингебис лишь смеялся.
— Моя меховая одежда и рукавицы защитят меня. А ночью согреет огонь, который я разведу в своем вигваме. Пусть только Кабибонокка осмелится заглянуть в мое жилище!
Рыбаки с грустью расставались со своим товарищем. Они все любили Шингебиса и, по правде говоря, не очень надеялись вновь свидеться с ним.
Как только они уплыли на своих пирогах, Шингебис, не теряя времени, отправился в лес и срубил там несколько самых высоких и толстых деревьев, набрал валежника и сухой коры на растопку. И развел в вигваме огонь. Теперь можно было, не боясь, ожидать Кабибонокку. Каждое заготовленное дерево было такой необыкновенной толщины, что его должно было хватить на месяц. А утром Шингебис уходил на озеро, вырубал во льду лунки и ловил рыбу. Но так продолжалось недолго. Однажды, когда Шингебис возвращался, пожаловал в свои владения Кабибонокка.
— У-у-у! — завыл Кабибонокка, увидев Шингебиса. Кто дерзнул здесь остаться, когда дикие утки и гуси улетели на юг? Посмотрим, кто тут хозяин! Сегодня же ночью ворвусь в вигвам и задую огонь! У-у-у!
Наступила ночь. Шингебис сидел в вигваме и грелся у жаркого огня. В котле варилась пойманная в тот день рыба. Запах ухи приятно щекотал ноздри, и Шингебис потирал руки от удовольствия. Он прошел сегодня много, порядком устал и промерз. Теперь, в ожидании ужина, он вспоминал своих сородичей и жалел, что они не послушались его и рано покинули эти богатые рыбой места. «Думают, что Кабибонокка злой дух, — рассуждал сам с собой Шингебис, — и что он сильнее индейца. А я уверен, что он такой же человек, как я. Правда, я не могу выносить такого сильного холода, какой может выносить Кабибонокка, зато Кабибонокка не выносит жары». Эти мысли привели его в хорошее расположение духа. Он стал громко распевать и смеяться, а затем преспокойно поужинал, не обращая внимания на дикие завывания Кабибонокки.
Снег снаружи падал сплошной пеленой, и, когда достигал земли, Кабибонокка подхватывал его и швырял в стенки вигвама. Скоро высокие сугробы, словно пуховое одеяло, укрыли вигвам, защитив его от стужи и пронзительного ветра. Кабибонокка понял свою ошибку и рассвирепел еще больше. Он завыл страшным голосом, надеясь испугать Шингебиса. Но в этой огромной Стране Льда где всегда стояла необыкновенная тишина, шум и грохот, поднятые Кабибоноккой, даже понравились Шингебису. Он рассмеялся и крикнул: