Сказки мышонка Сухарика
Шрифт:
А Ульяша с отцом уже были дома. В сторожке пахло печным теплом, донником и отцовским табаком. «Хорошо дома», — думала Ульяша, глядя в окошко на непогоду. И вдруг вздрогнула, вспомнив о ласточке… Что с ней будет?
И стала Ульяша шептать молитву, просить Бога помочь бездомной птице. Она молилась так, как учила ее бабушка. Она шептала:
— Господи, помоги птичке малой! Не дай ей замерзнуть, Господи!
Скребли по стеклу голые ветки черемухи, лупила в стекло снежная крошка. Ульяшу позвали к столу. И она не видала, как мимо окошка в снежных вихрях
Все в тайге спрятались от нежданной метели. И никто, кроме Старой Ели, не видел, как Ангел, склонясь, разгреб наметенный холмик, поднял ласточку с земли и трижды ее перекрестил. И исчезла ласточка. Из-под Ангелова крыла вышла девочка в теплом платке, перевязанном крест-накрест. Тотчас улеглась метель. Белый Ангел, исчез, как не был. Но уже все ожило в тайге.
Свесилась с ветки любопытная Белка.
— Девочка, как тебя зовут?
— Ласточка.
— Ласточка, пойдем со мной!
Улыбнулась грустно девочка в теплом платке:
— Твой дом высоко над землей. Мне теперь не достать до него.
— Тогда я отведу тебя к Выдре. Она — ух, добытчица! Будешь жить сытно.
Выдра только что отужинала.
— Что ж, — сказала она, — мне нужна помощница.
Целыми днями, вернувшись с рыбалки, Выдра варила, солила и вялила рыбу.
— Зачем столько? — морщила Ласточка носик.
— Запас никогда не бывает лишним. Вот придут морозы, из дома и носа не высунешь.
Выдра заставила Ласточку рыбу жарить.
— Как тут душно, темно! — вздыхала Ласточка, отворачиваясь от кипящего масла.
Дождалась, когда хозяйка уйдет на рыбалку, и стала одеваться. А Выдра вдруг вернулась:
— Куда это ты собралась?
— Не нравится мне в твоей норе, темно, даже окон нет.
— А зачем они?
— Чтобы смотреть на небо.
— Не нравится — уходи. Может, замерзнешь где-нибудь, — зашипела Выдра. И выгнала девочку за порог.
Но Ласточка не замерзла. Белка снова ее в беде не оставила:
— Я тебе дом повыше и почище найду.
И отвела девочку к Горностаю.
У Горностая дом на горе. С окошками дом, со ставнями. Все комнаты у Горностая заставлены.
— В сундуках — меха, — похвастал хозяин. Каждую зиму горностай шубу на новую меняет, а старые сохраняет. — Их надо чистить, проветривать, пересыпать. Возьмешься мне помогать? Будешь стараться, и тебе шубу справлю к весне.
Собрался Горностай на охоту. Ласточке наказывает:
— Без меня не открывай в доме ставни. Неровен час, кто заглянет. А ведь в сундуках — столько добра!
День-два Ласточка терпела. А потом пожаловалась:
— Не могу я без неба. Без неба жить скучно.
— Скучно ей! Ай, ай! — передразнил девочку Горностай. — Скучно в стужу, если твоя шуба всех хуже. А у тебя и вовсе никакой нет.
— Ничего, — отвечает Ласточка. — Широк белый свет.
Снова Белка девочку пригрела. Хотя и сердилась:
— А ты привередница!
Но весел, отходчив нрав беличий. Взяла она Ласточку за руку.
— Отведу тебя к самому таежному Деду Уреме. Ух! У него богатые хоромы! Там все честь по чести. Высоко, просторно, и окошки есть.
Посмотрел на девочку таежный Дед.
— Зовут, значит, Ласточкой. Ишь, глазастая! Будет мне внучка на старость лет. Выращу, взлелею, будто царевну. Да как топнет ногой:
— Просыпайтесь, медведи! Валите деревья! Буду строить для внучки терем. А вы, горностаи, в горы бегите — за горными хрусталями.
Созвал дед Урема плотников-бобров. Не прошло и недели — терем готов. Красуется высоким крылечком, витыми лесенками, изразцовыми печками.
В окошках — хрусталь граненый, горный. Глаз радует. Ночью в нем месяц мерцает, днем солнце играет радугами. Служит хозяйке маленькой Белка. Орехи ей щелкает крупные и мелкие. А нащелкает — сказки говорит без умолку. Дед таежный Урема сам не прочь послушать те сказки, побегать с внучкой по лесенкам взапуски. Отрадно ему с Ласточкой, весело. Но всего лишь месяц прошел, и вдруг жалуется внучка:
— Приелись мне орешки. Сказки наскучили.
Встревожился Дед:
— Чем тебя порадовать? Хочешь, велю испечь шанежек? Медвежонка подарю, крошечного — с варежку!
— Без птиц мне скучно. Хочу их пение послушать.
Вышел Дед на крыльцо. Хлопнул в рукавицы. Слетелись к нему птицы зимние: снегири, свиристели, зимородки, синицы.
— Пусть сюда летят, в терем! — кричит Ласточка.
Расселись птицы по лавочкам, по дверным косякам, по перильцам. Тенькают, в колокольцы звенят, свищут. Повеселела хозяйка терема, угощает рябиной снегирей да свиристелей. Крошит зябликам медовые пряники. А как птиц на волю отпустит, и сидит в своем тереме грустная. А Дед таежный вздыхает ночами:
— С каждым днем моя внучка бледней да печальней. Пожалела девочку Старая Ель. Украдкой шепнула ей:
— Все устроится. Жди Рождества.
И вот засияла в небе Рождественская Звезда. Разбудил Ласточку свет небесной вестницы. Она быстро оделась, сбежала по лестнице…
Все птицы ее уже были там, где сияла, сверкала Звезда. А она венчала макушку Старой Ели. Снегири, зяблики, синицы, свиристели окружили ель и пели ей:
Елка — лестница до неба,Елка — лестница до звезд.Елку всюду ставят людиВ день, когда рожден Христос!Смолкла песня. Стало слышно, как звезды потрескивают, будто свечи. Все повернули головы туда, где шел по мерцающим снегам Ангел с ласточьими крыльями. Подошел он и стал с ласточкой рядом:
— Узнала ли ты меня? Я тот Ангел, которого Господь послал, чтобы тебя спасти. Воздадим ему благодарность, хвалу возвестим.
Голосок Ласточки робко льнул к струнному голосу Ангела. Он поднялся за ним до еловой вершины и, набравши вдруг крепости и силы, взмыл туда, где сияла над всем белым миром Рождественская Звезда. Коснувшись ее луча, как радостно он звучал: