Сказки о животных и волшебные сказки
Шрифт:
А девица вопросом отвечает на вопрос:
— Ты женат, абый, или нет ещё?
Тот говорит:
— Нет, холостой пока. Жениться времени пока нету.
Опять он спрашивает:
— А ты здесь откуда взялась?
Девица и говорит:
— Не следовало бы тебе рассказывать, да скажу: ни отца у меня, ни матери.
Джигит говорит ей:
— Ты вроде меня, значит, сирота. У меня тоже родители померли.
Девица говорит:
— Тут меня один замуж звал, решилась я, да заплутала здесь, дороги
— Брось ты эту затею, лучше выходи за меня, и дело с концом, — говорит джигит.
Девица говорит:
— Ладно, пойду, коли возьмёшь, только чур: не попрекать потом, что безродная.
Джигит говорит:
— Я и сам одинок.
Много они там слов сказали друг дружке. Пошла девица за джигитом и ведро с водою сама донесла до дому. Вот пришли они домой. Джигит и говорит:
— Надо муллу позвать, чтоб всё по закону было: никах и прочие штуки. Иначе интересу нет.
— Ладно, — отвечает девица.
Засучила она рукава и вмиг полы вымыла, печку побелила и самовар раздула. Когда уж она привела избу в порядок, джигит к мулле отправился. Вошёл он, поздоровался, чин по чину. О здоровье учтиво справился.
Ухмыльнулся мулла, говорит:
— Как делишки?
— Потихоньку, мулла–абзый, — отвечает джигит. — Тут привёл я кой–кого в дом, пришёл бы, никах прочитал, чтоб всё по закону, а?
— Ладно, ладно, — соглашается мулла.
Обрадовался, конечно, думает — дадут ему чего за молитву, а как же, положено давать. Натянул мулла чапан, чалму парадную нацепил, огромадную. На палку суковатую опёрся, в коей длины два его роста с половинкой. Говорит он жене своей:
— Ты, старуха, самовар пока разогрей, там, чую, угощенья не приготовили. Я мигом обернусь.
Жена говорит:
— Рубаху, может, сменишь?
Мулла говорит:
— Там жирного не подадут, не накапаю.
Вот у джигита чай приготовили. Муллу теперь ждут. Идёт мулла крупными шагами в больших башмаках. Добрался. Вышли встречать его. Зашёл мулла, всех поприветствовал. В красном углу для муллы подушка с соломой приготовлена: мягко будет мулле, позаботились. Засиял мулла. Говорит хозяину:
— Ты, братец, я вижу, расстарался, похвально, похвально!
Тот говорит:
— Уж не обессудь, мулла–абзый, чем богаты, тем и рады, ты наше положение знаешь.
Двух соседей привёл: как свидетелей. Сели. Вынул мулла метрику из–за пазухи, всё как надо, по форме собирается.
— Отца как звали, не знаю, — отвечает невеста на вопрос муллы. — Ни отца у меня, ни матери, с детских лет сирота.
— Из какой деревни–то будешь? — продолжает мулла свой расспрос.
Не может сказать невеста и ляпнула, что на ум пришло:
— Из деревни Темнота.
Остолбенел мулла: что за деревня такая?
Ладно, прочитал мулла никах, честь по чести, расписаться
— Мулла–абзый, в долгу не останусь, — утешает джигит.
Мулла говорит:
— Да уж надо бы чего ни то сыскать, а то как же…
Объясняет джигит:
— Вот, лаптей две пары имею. Как продам, занесу тотчас.
Мулла говорит:
— И лаптями годится, я их работнику своему отдам.
Забрал у джигита последние лапти.
Вот ушёл мулла. И свидетели вьшли. Стали молодые чай пить с прибаутками. Теперь молодка — законная жена джигиту. День живут, два живут, целую неделю прожили. Баба–то цветёт, за домом смотрит. У джигита плохи дела: день ото дня всё сохнет да желтеет, будто хворый смертельно. Не утерпел он, соседям пожаловался. Говорит:
— Что такое со мной содеялось? С каждым днём всё слабею, будто кровь из меня тянут.
Соседи ему говорят:
— Ты проверь–ка жену свою: уж не Юха ли оборотень? Ежели пупок у ней отсутствует, значит, точно Юха. Тогда, ежели она без пупка, ты на ночь всю воду из дому убери и двери запри. Притворись, будто спишь, а сам поглядывай за ней.
Пошёл джигит домой и углядел, что у жены заместо пупка гладкое место. Тогда вылил он, перед тем как спать ложиться, всю воду, двери запер накрепко, сам захрапел понарошку. Полночь настала. Спрыгнула жена его с сэке, по дому пометалась и опять легла. Сама лежит, а языком стёкла оконные лижет: во каков язык у жены. Джигит, конечно, всё это ясно видел, однако смолчал.
На другую ночь опять он спящим притворился. Время за полночь — опять жена его принялась стёкла лизать.
Встали поутру, джигит ей говорит:
— Ты не пара мне вовсе, неподходящая.
Жена ему говорит:
— Как это так: неподходящая? Такая же, как ты: дочь бедного человека. Чего скажешь — выполняю, работы никакой не чураюсь, ты чего?
Джигит говорит:
— Выполнять–то выполняешь, а чего сегодня ночью делала?
Жена говорит:
— Как чего? Спать легла, спала до утра.
— Нет, ты не спала, — попрекает джигит, — а стёкла оконные лизала. И меня потихоньку изводишь. А намедни то же самое проделывала, своими глазами видел.
Жена говорит:
— С этого дня чтоб не смел мне эдакое в глаза говорить.
Обхватила она его и сдавила так, что тот чуть из кожи не вылез.
Взмолился джигит, говорит ей:
— Ежели в живых оставишь, никогда больше и слова не скажу.
Жена ему говорит:
— Чтоб я больше от тебя эдакого никогда не слышала.