Сказки Освии. Подвиг на троих
Шрифт:
Я подняла ком грязи и швырнула в болотницу. Хоть Берут мне и не нравился, нельзя было допускать, чтобы болотная нечисть позволяла себе такое поведение безнаказанно.
Мой прекрасный липкий ком грязи попал прямо в ухо Ягоде. И хоть с нее и скатывалось все, как с гуся вода, в том числе и высококачественная грязь, ей почему-то не понравилось.
Все ее магическое кокетство исчезло, она с каменным лицом повернулась и посмотрела на меня, пытаясь прожечь взглядом. К счастью, я была взглядоустойчива. Другие болотницы недовольно зашептались. Ягода была не последней из них, вероятно, даже первой.
– Нечисть
– Да, – одобрили остальные практиканты. – Лучше бы помогли! Мы вторую неделю тут лазим, никак не поймаем все необходимое.
– И не поймаете, – сказала Ягода. – Можете хоть целую вечность своими сачками воду фильтровать – ничего не найдете. А мы, за умеренную плату, сможем вам предоставить все из стандартного списка, – перешла она на деловой тон.
– Главное, в цене сойтись, – осторожно сказала я. – Вы же не за бесплатно помощь нам предлагаете, верно?
– Конечно же, нет, – презрительно сказала Ягода. – Отдайте нам одного мальчика и получите все, что захотите.
– Что? – не поверила я своим ушам.
– Верно, сестра, верно! Мальчика! – воодушевленно зашумели остальные болотницы.
Все студенты отвлеклись от добычи водолюбивой флоры и фауны. Они стали внимательно вслушиваться в разговор. Все как один, они посмотрели на торчащего из воды застывшего Берута. Эти две недели он следил, чтобы никто не отлынивал от практики и не смел проводить время более приятным образом. Вместо того чтобы признать бесполезность поисков, он говорил, что мы на верном пути, что если учитель сказал, значит, так и надо, что тяжело в учении, легко в бою, и со своим слепым энтузиазмом даже не давал нам пообедать как следует.
Это сделало его очень непопулярным среди студентов. Я малодушно подумала, что, отдав его болотницам, мы решили бы сразу две проблемы. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы не пожертвовать противным Берутом во имя общего блага.
– И что, кто-то до нас на такие условия соглашался? – недоуменно спросила я.
– Нет, – надула губки болотная красавица, – всегда на бусах останавливались.
– Ну так давайте и мы вам бусы принесем, – предложила я. – Каждой.
– Надоело нам каждый год бусы брать. Нам их уже складывать некуда. И они давно вышли из моды. Нам не бусы нужны, а веселье. На болоте так скучно! – пожаловалась она, и ее родственницы закивали.
Между нами разгорелся спор. Мы торговались так, что вода вокруг нас почти закипела. Болотницы никак не хотели уступить, а нам совесть не позволяла пойти на их условия. Так ни до чего и не договорившись, мы отправились в студенческий дом, сойдясь на том, что продолжим переговоры завтра.
Берута после долгих сомнений и споров практиканты решили достать из топи, но остались при мнении, что с него за это причитается.
Гость
Шестнадцать пар грязных ног, хлюпающих при каждом шаге, оставляли свой след в истории академии, отпечатывая его на ворсе нового ковра студенческого дома. Всю обратную дорогу я думала, как договориться с болотницами и только в самый последний момент заметила, что дверь в мою комнату не заперта.
Я помнила наверняка,
Я поставила над собой невидимый щит, очень медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь, заготавливая простое, но мощное боевое заклинание.
На этот раз моя предосторожность оказалась излишней. Картина, отрывшаяся мне, была такой мирной, что я сразу расслабилась. На кровати, заложив руки за голову, спал Рональд. Его ноги в высоких сапогах были спущены на пол, а дорожный костюм казался таким пыльным, будто пролежал несколько веков в чьем-то склепе. Хотя, это также могло значить, что его хозяин прискакал сюда верхом.
Очень странно. В письмах, которые в этом году он присылал регулярно, ни слова не упоминалось о проблемах, способных заставить его приехать так внезапно. А если неожиданно случилось что-то плохое, то почему он ждал меня здесь, а не отправился искать на болота? Или он считал, что комары и болотницы для меня важнее?
Услышав мои шаги, Рональд проснулся и сел. Что-то было в нем не так, нечто неуловимо-неправильное, в повороте головы, во взгляде, в небрежно зачесанных волосах, вселявшее в меня подозрения.
– Я уж думал, никогда тебя не дождусь, – сказал Рональд, вставая ко мне навстречу. – Поцелуй же меня, моя любимая! – пафосно сказал он, раскрывая объятья.
Что? Моя любимая? Рональд никогда меня так не называл. Либо он съел что-то несъедобное, либо его подменили, либо кто-то щедро подмешал ему в чай очередку.
Я подозрительно уставилась на него, пытаясь понять, что именно стало причиной такого странного поведения. Он воспользовался моим замешательством, поймал в свои объятья и смачно чмокнул в щеку, не боясь намокнуть или испачкаться об меня. Лицо гостя расплылось в очень знакомой мне хитрой улыбке, выдававшей в нем совсем другого человека. У меня появилась смутная догадка насчет происходящего, но приобрести ясные очертания она так и не успела, перебитая звуком шагов и голосов в коридоре.
Рональд тоже услышал их, и отчаянно струсил. Он нервно глянул на дверь, выругался, и с некоторой досадой выпустил меня из объятий. Реакция у него была превосходная, и он успел выпрыгнуть в окно прежде, чем ко мне постучали. Я задумчиво посмотрела на качающиеся занавески. Кусты, растущие под окном, обиженно дрожали листьями. Кем бы ни был этот беглец – это точно не Рональд. Вряд ли моего жениха мог повергнуть в подобное трусливое бегство даже дракон.
В дверь постучали снова. Я не спеша пошла открывать. Дракон снаружи был уверенным и спокойным. Мне положительно нравилось легкое нетерпение, с которым он ждал, когда его впустят. Я решительно толкнула дверь. Рональд, собственной персоной, стоял за ней и улыбался, радуясь, что ему довелось меня увидеть раньше запланированного. Этот Рональд был привычным, родным и желанным.
– Больше не сбежишь? – поинтересовалась я.
– Странное приветствие, – заметил он. – Я тоже очень рад тебя видеть.