Сказки отечественной дипломатии
Шрифт:
К счастью, нам удалось избежать всех этих хлопот, поскольку мутсадди явился, как и обещал, в наш лагерь, где его встретили отец и два других джемадара. Благородство его облика произвело на меня сильнейшее впечатление: его отличали великолепные манеры и разговор, которые он, без всякого сомнения, приобрел при дворе в обществе раджей, визирей и других высокопоставленных особ. Отдав распоряжение приготовить
Если бы этот старик только мог знать, кто сидит рядом с ним! Все происходящее казалось мне весьма странным – мы уже решили расправиться с мутсадди этой ночью и уже приготовили могилу для него и его сопровождающих, а он, как ни в чем не бывало и не подозревая ни о чем, мирно покуривал кальян и дружески беседовал с отцом, Хуссейном и Гхаус Ханом. Старик был явно доволен нашим обществом.
– Спасибо тебе, – обратился он к Бадринатху, – что ты уговорил меня оставить город и приехать сюда, где я наслаждаюсь теперь беседой с людьми, повидавшими свет. Там, в городе, я не сомкнул бы глаз всю ночь, опасаясь грабителей, а тут я могу чувствовать себя совершенно спокойно и не беспокоиться за себя и своих близких, которым вы готовы оказать защиту и покровительство.
– Ага! – согласно прошептал старый тхаг, который сидел позади меня. – Мы уж окажем ему покровительство, я лично об этом позабочусь.
– Каким образом? – спросил я его, и он подал мне знак, говоривший, что именно он назначен уничтожить старика. Тхаг поднялся со своего места и сел рядом с мутсадди, который удивленно взглянул на него.
– Не беспокойтесь! – сказал отец. – Он один из наших попутчиков и, как и любой другой, может посидеть немного в нашем тесном кругу и послушать истории, которые мы рассказываем друг другу, чтобы скоротать время до отхода ко сну.
Старый тхаг остался сидеть, где сидел, а я наблюдал за тем, как, слушая разговор, он играл со своим платком, обматывая его то вокруг одной руки, то вокруг другой. Во мне росло возбуждение – вот напротив меня сидит старый мутсадди, вот его сын, оба ни о чем не подозревают, вот их убийцы и мой отец, который в приятном, спокойном тоне, как ни в чем не бывало, говорит с людьми, им же приговоренными к гибели через несколько минут. Мне стало страшно и жалко этих двух несчастных. Я отводил в сторону глаза, но безуспешно: мой взгляд опять возвращался к старику и его сыну. Всем своим существом я хотел подать им сигнал – спасайтесь, бегите! – однако так и не отважился, зная, что тогда меня ждет неминуемая смерть. Каждое движение тхагов, сидевших рядом с мутсадди, казалось мне началом страшной развязки. Я больше не мог смотреть на это и, не выдержав напряжения, встал и отошел подальше в сторону.
Меня догнал мой отец.
– Куда ты пошел? – спросил он. – Ты должен оставаться на месте и увидеть все своими глазами, если хочешь стать приобщенным к нашему делу. Ты меня понял?
– Сейчас вернусь, – ответил я. – Я только немного пройдусь, подышу – мне что-то нездоровится.
– Ты просто малодушный! – упрекнул меня отец. – Немедленно возвращайся! Я намерен совсем скоро покончить с ними.
Пройдя еще несколько шагов, я все же пришел в себя, вернулся и сел на свое прежнее место. Я не мог теперь отвести своего взора от старика и его сына и буквально таращился на них, как кролик, завороженный коброй. Удивительно, что они не заметили, не придали этому никакого значения и, слава Богу, не спросили, почему я так на них смотрю. Старик продолжал неторопливо рассказывать об известных ему намерениях его хозяина, владыки Нагпура, заключить какой-то договор с англичанами, направленный против других раджей, и осуждал его за это. Найдя в нашем лице благодарных слушателей, он был готов говорить до бесконечности, но тут наконец-то мой отец подал сигнал к нападению, крикнув: «Подайте табак!» В мгновение ока старый тхаг захлестнул румаль вокруг шеи мутсадди, а другой набросился на сына. Оба несчастных оказались на земле и забились и отчаянной агонии, пытаясь освободиться. Все это произошло почти в полной тишине, не считая хрипа, который издали жертвы. Тхаги-душители ослабили свою хватку и оставили тела лежать на земле – через минуту могильщики забрали их и унесли в темноту.
Конец ознакомительного фрагмента.