Сказки, рассказанные детям. Новые сказки
Шрифт:
— Иди-ка, отец, поешь.
Муж сел на землю и принялся за еду, но первый кусок он отдал малютке, а второй разделил с мальчиком и собакой. Все это видели и слышали принц с принцессой. Подошли они поближе и заговорили с мужем и женой:
— Уж вы-то, наверное, самые что ни на есть счастливые и довольные супруги?
— Да, уж что правда, то правда, — ответил муж. — Слава богу. На свете нет ни одного принца с принцессой счастливее нас.
— Знаете что, — сказал тогда принц, — помогите нам, вы об этом не пожалеете! Дайте нам по лоскуточку от рубашек, которые вы носите на теле!
При этих словах пастух с женой как-то чудно переглянулись. А пастух сказал:
— Видит бог, мы бы рады дать вам не то что по лоскутку, но и но целой сорочке, будь она у нас. Но у нас и тряпки-то
Пришлось принцу с принцессой отправиться дальше не солоно хлебавши. Под конец долгие напрасные скитания им наскучили, и они повернули домой. Когда принц с принцессой проезжали мимо хижины мудреца, они упрекнули его за то, что он дал им такой плохой совет, и рассказали про свое путешествие.
Улыбнулся на это мудрец и сказал:
— Неужто вы и вовсе понапрасну съездили? Разве не вернулись вы домой умудренные опытом?
— Да, — ответил принц, — я узнал, что счастье и довольство своей судьбой — редкий дар на этом свете!
— А я, — сказала принцесса, — поняла: быть довольным очень просто, нужно только… быть довольным.
Протянул тут принц принцессе руки, и поглядели они друг на друга с такой нежной любовью! Благословил их мудрец и сказал:
— В вашем собственном сердце отыскали вы истинный талисман! Храните его бережно, и тогда злой дух недовольства никогда не овладеет вами.
Был воскресный день. Солнечные лучи, ясные и теплые, освещали горницу; мягкий и освежающий воздух вливался в растворенное окошко, а на воле, под голубыми небесами, где поля и луга цвели и зеленели, ликовали пташки. На всем божьем свете царили радость и веселье, а в доме между тем поселились горе и нищета. Даже хозяйка, которая никогда не падала духом, с самого утра глядела печально. Так и не притронувшись к завтраку, она встала из-за стола, отерла слезы и пошла к дверям.
208
История издана впервые в газете «Данск фольксбладет» 4 ноября 1836 г.
Казалось, будто над домом этим тяготеет проклятие. Все в стране дорожало, промышленность приходила в упадок, бремя налогов становилось все тяжелее и тяжелее, средств у семьи делалось меньше и меньше, впереди ее ожидали только нищета и несчастье. Все это уже давно тяготило мужа бедной женщины, который был всю свою жизнь работящим и честным человеком. Ныне же он приходил в полное отчаяние при одной мысли о том, что его ждет, и даже стал заговаривать о том, что хочет наложить на себя руки, покончить с этим убогим, беспросветным существованием. Напрасно его жена старалась вдохнуть в него бодрость, напрасно пытались друзья утешить его доводами, почерпнутыми из житейского опыта и религии. Он делался все печальнее и все больше замыкался в себе. Неудивительно, что жена его в конце концов тоже упала духом. Только ее печаль, как мы вскоре увидим, была совсем иного рода.
Увидев, что жена его опечалена и хочет выйти из горницы, он удержал ее и молвил:
— Я не отпущу тебя, покуда ты не скажешь, что тебя мучит.
Помолчав, она глубоко вздохнула и сказала:
— Ах, дорогой муженек! Мне приснилось нынче ночью, будто старый бог помер, а все ангелы его хоронят!
— Можно ли верить в такую чепуху! Откуда ты это выдумала? — ответил муж. — Разве ты не знаешь, что бог бессмертен?!
Тут лицо доброй женщины озарилось радостью и, с любовью сжав обе руки мужа, она воскликнула:
— Стало быть, жив еще старый бог!
— Ясное дело! — ответствовал муж. — Можно ли в этом сомневаться!
Тут она обняла его, взглянула на него ясными глазами, в которых светилось доверие, мир и радость, и молвила:
— Ах, дорогой муженек! Раз старый бог жив еще, почему же мы не веруем в него и не уповаем на его помощь! Ведь он сосчитал каждый волосок на наших головах и ни один не упадет без его воли! Ведь это он дарует одежду лилиям в полях, дарует воробьям их корм, а воронам их добычу!
При этих словах словно пелена спала с глаз мужа, и разжались тиски, сжимавшие его сердце; впервые за долгое-долгое время он улыбнулся и поблагодарил свою милую, благочестивую женушку за ту хитрость, с помощью которой она оживила его умершую было веру и вернула ему надежды. Тут солнышко еще приветливей засияло в горнице, озарив лица довольных людей, ветерок овеял их щеки, а птицы еще громче ликуя воздавали сердечное спасибо богу.
209
История опубликована впервые в газете «Данск фольксбладет» 18 ноября 1836 г. Как и две предыдущие, она, судя по словам самого Андерсена — обработка немецкого рассказа неизвестного автора.
Когда я в 1833 году был в Париже, мой друг, молодой парижанин, повел меня на выставку картин. Одна из них чрезвычайно поразила нас. Там запечатлен был момент из июльских дней, 210 эпизод исторический, возвышенный и прекрасный. Мой провожатый описал мне его в нескольких словах.
В дни Июльской революции, а именно, в блистательный день победы, когда каждый дом был крепостью, каждое окно — бойницей, штурмовали Тюильри. 211 В рядах осаждающих сражались даже женщины и дети; они ворвались в парадные покои и залы дворца. Оборванный подросток храбро дрался рядом со взрослыми и пал, насмерть израненный штыками. Случилось это в тронной зале, и истекающего кровью оборвыша уложили на французский трон, перевязали бархатом его раны; пурпур королевского престола обагрился кровью.
210
Одна из них чрезвычайно поразила нас. Там запечатлен был момент из июльских дней… — Датская критика придерживается единодушного мнения, что речь идет об известной картине выдающегося французского художника Эжена Делакруа (1798–1863) — «28 июля 1830 года» («Свобода на баррикадах», 1830); она была выставлена в Парижском Салоне в 1831 г. Однако сюжет картины, увиденной Андерсеном, — другой, а был писатель на выставке в Париже не в 1831 г., а в 1833 г.
211
Тюильри — дворец и парк в Париже. В XVIII в. — резиденция французских королей; Тюильри входил в комплекс Лувра.
Этот момент и изобразил на своей картине художник — бледное, просветленное лицо мальчика, устремленный ввысь взор, оцепеневшее тело. Обнаженная грудь, убогое платье и роскошный пурпурный бархат производили сильное впечатление.
Быть может, этому мальчику еще в колыбели предсказали: «Ты умрешь на французском престоле!» Быть может, материнское сердце грезило тогда о снежных укреплениях под Бриенном и о том, другом мальчике, что стал потом императором Франции? 212 Быть может, мать мечтала о такой же судьба для своего сына? Но никогда французские короли так глубоко не волновали наши сердца, как этот умирающий мальчик в лохмотьях и царственном пурпуре.
212
…материнское сердце грезило тогда о… укреплениях под Бриенном и о… мальчике, что стал… императором Франции… — Имеется в виду Наполеон I, учившийся в 1779–1784 гг. в военной школе в городе Бриенне.