Сказки Шотландские и Английские (Британские легенды и сказки)
Шрифт:
— Пей, голубчик, пей! — уговаривал он великана. Наконец; Денбрас заговорил.
— Теперь уж мне ничто не поможет, сынок! — чуть слышно произнес он. — Конец! Крышка!.. Но я умер в честном бою, верно?
— Верно, — чуть не плача, отвечал Том.
— А ты молодец! Настоящий корнуэллец. Ты честно сражался, и за это я люблю тебя. Это была славная и честная битва… Силы покидают меня. Наклонись ниже, сынок, я скажу тебе мою последнюю волю…
И старый Денбрас сказал Тому, что, раз у него нет никого родных, он делает Тома своим наследником и велит ему забрать все сокровища, какие он спрятал в пещере под замком.
— А теперь помоги мне подняться на вершину холма, — попросил он Тома.
Они с трудом взобрались на холм, и великан сел на свое любимое каменное ложе, прислонившись спиной к широкой плоской скале.
— Похорони меня честь по чести! — сказал он Тому. — Здесь, где я сижу сейчас. По законам стариков нашей страны. Вот камни, которыми ты окружишь меня. Большой койт [3] я давно приготовил. Похорони меня с честью и будь ласков к моей собаке!
— Я все сделаю, старый дружище, только не умирай!
3
Койт — каменное кольцо, которым древние британцы накрывали могилу.
Но великан покачал головой и испустил дух.
Том загородил Денбраса со всех сторон большими камнями, сложил ему руки на коленях — словом, сделал все честь по чести. А потом он спустился во двор замка, поставил на место колесо и дубовую ось, на что много времени ему не потребовалось, вывел на дорогу волов с повозкой, запер покрепче ворота замка и отправился в Сент-Ивз. Благополучно вручил пиво кому было велено и уже по другой дороге вернулся на следующий день в Маркет-Джу.
То был праздник — канун Иванова дня, — и на всех холмах жгли костры.
В Маркет-Джу на улицах танцевали под волынку и барабан. Хонни, хозяин трактира, веселился со всеми вместе. Он очень обрадовался, что Том вернулся и с повозкой, и с его быками в полном здравии.
— Молодец! — сказал он ему, когда Том закусил с дороги и выпил. — Оставайся у меня на год работать, я тебе положу хорошее жалованье.
— Не могу, — ответил Том, — хотя лучшего места мне не сыскать.
— Тогда почему же ты говоришь «нет»? — удивился Хонни. — Ты же только вчера просил у меня работы.
Но Том не хотел рассказывать, что у него вышло с великаном Денбрасом, и он ответил:
— Видишь ли, за это время у меня умер дедушка, который жил в горах, и оставил мне в наследство землю и деньги. Я должен скорей пойти туда и похоронить старика честь по чести.
Под этим предлогом Том покинул гостеприимного хозяина и поспешил к своей возлюбленной в Кролас. Ей он все рассказал без утайки; они поженились и зажили в замке великана припеваючи.
Ночная погоня
Жила-была на свете женщина. Как-то раз, ложась спать, она подумала: «Завтра я должна встать ни свет ни заря, чтобы вовремя поспеть на базар».
Она собиралась продать на базаре яички и масло.
Спать она легла рано и проснулась, когда еще было совсем темно. Часов у нее не было, узнавать время по луне и по звездам она не умела, а потому решила, что уже пора вставать, хотя еще и полночь не пробило.
И вот в эту странную темную пору вывела она из конюшни сонного коня, приладила ему на спину две плетеные корзины — с маслом и яичками, накинула себе на плечи плащ, села верхом на коня и отправилась в путь. Путь ее в город лежал через Вересковую Пустошь — странное местечко, совсем не подходящее для ночных прогулок.
Не успела она далеко отъехать, как вдруг услыхала громкий собачий лай и при свете звезд — к счастью, в ту ночь небо было ясное и звезд высыпало видимо-невидимо — увидела бегущего зайца.
Заяц бросился прямо к ней и, чуть не добежав до нее, вскочил на живую изгородь, всем своим видом словно говоря: «Подойди, возьми меня и спрячь!»
Женщина эта вообще недолюбливала охоту, поэтому не стала себя долго упрашивать, сняла с изгороди дрожащего зайца, спрятала его в одну из своих корзин и как ни в чем не бывало поехала дальше.
Однако очень скоро она опять услыхала собачий лай и тут же увидела чудного всадника на лошади — ох, вы только представьте себе! — на лошади без головы. Всадник был весь черный, и голова — слава Богу, на месте! — тоже черная, а на макушке из-под жокейской шапочки торчали рожки. Хуже того, глянув вниз, она увидела, что в стремена он вдел вовсе не ноги, обутые во что-нибудь там, а раздвоенные копыта!
Черного всадника на лошади без головы со всех сторон обступили большие черные псы, сбежавшиеся, верно, на запах зайца. Псы были тоже совсем необычные. На голове у них были маленькие рожки, а когда они вертели хвостами, во все стороны так и сыпались искры, и, принюхавшись, женщина почувствовала запах серы. Страх, да и только!
Но она была женщина храбрая, и если уж решила спасти зайца и спрятать в свою корзину, то уж ни за что его не выдала бы. К тому же она знала, что хоть черт и умен, а все-таки не волшебник! Не мог он догадаться, куда девался заяц.
И вправду, черт поклонился ей и очень вежливо спросил, не видала ли она, в какую сторону побежал заяц. Она покачала головой: мол, не видела и не знает. И он затрубил в рог, пришпорил коня без головы и поскакал прочь с Вересковой Пустоши, а черные псы за ним, и скоро все скрылись из глаз, чему женщина была очень рада, как вы и сами можете догадаться.
Не успела она опомниться, как вдруг крышка корзинки, в которой, как она полагала, сидел полумертвый от страха заяц, откинулась, и из корзины поднялась прекрасная молодая леди, одетая во все белое.
— Я восхищена вашей храбростью, матушка, — сказала прекрасная леди. — Вы спасли меня от жестоких мучений. Когда я была обыкновенной женщиной, я совершила ужасный грех и была за это наказана. На земле и под землей меня преследовали злые духи, и был только один путь спастись от них — оказаться позади них, когда они преследуют меня. Сколько лет мне не удавалось это сделать! Теперь вы мне помогли, и я за это награжу вас. Отныне все ваши наседки будут нести по два яйца сразу, ваши коровы будут давать молоко круглый год, а ваш муж ни разу не победит вас в споре!