Сказки среди бела дня
Шрифт:
Мастер уже знал всё, что случилось. Ведь он целых пять минут рассматривал в часиках философские камни. А стоит посмотреть на них, и уже всё знаешь — что было и что будет. Потому-то эти камни и называют не как-нибудь, а философскими! Так что удивляться нечего.
Зажав часики в кулаке, Митя нырнул в толпу и выскочил вон из универмага.
А Старый год всё ещё стоял у прилавка. Какой-то гражданин в высокой боярской шапке шёл мимо животом вперёд, прижимая к себе портфель, из которого торчало не меньше шестнадцати бутылок.
— Скорей! — крикнул он приятелю, который через плечи толпы спрашивал у продавщицы, не кончились ли хлопушки. — Ну, скорей же!
— Чего ты спешишь? — обернулся тот. — До Нового года ещё вагон времени.
— Пока будут зажигать ёлку и всякое такое, нам надо успеть проводить старый год, — подмигнул человек в боярской шапке. — Чтоб старик на нас не обижался…
Старый год грустно улыбнулся. Около него появилась Чёрная душа.
— Нигде нет!
Она задыхалась.
Старый год побарабанил пальцами по прилавку, взял в руки калейдоскоп, который только что рассматривали другие, и поднёс к глазу. Волшебные разноцветные сочетания загорелись в трубке: целое мироздание жёлтых, зелёных, синих, оранжевых огней. Они никогда не повторялись, и это чем-то было похоже на звёздное небо из какой-то таинственной и ещё не сочинённой сказки.
— Целый год живу, — восторженно сказал Старый год, — а не знал, что есть на свете такая прекрасная вещь!
— Что вы делаете?! — в отчаянии закричала Чёрная душа. — Мы же пропадаем!
Старый год меланхолически опустил калейдоскоп.
— Я останусь здесь до закрытия магазина.
— А потом?! — взвизгнула Чёрная душа.
— А потом всё равно, — сказал Старый год и поднёс калейдоскоп к глазам.
Чёрная душа плюнула:
— Ну и пропадай!
И помчалась к выходу. А Старый год смотрел в калейдоскоп, радовался разноцветной игре стёклышек и думал о течении времени.
21
Мы не станем рассказывать, как Митя нашёл, у Щучьего озера Лёлю, занесённую снегом, и как он вложил в её грудь часики, которые всю дорогу бережно нёс, зажав в окоченевшей руке. Расскажем только, что, когда снежное лицо Лёли потеплело и девочка открыла синие глаза и мечтательно улыбнулась, она прошептала: «Я знала, что ты придёшь», — так нежно, что Митя будет помнить всю жизнь.
И всё же Мите и Лёле в этот день ещё раз пришлось встретиться с Чёрной душой. Было так.
Когда они прибежали в школу, играла такая весёлая музыка, что нельзя было устоять на месте. Взявшись за руки, школьники мчались вокруг ёлки. Митя и Лёля вошли в хоровод, и всё стало кружиться: и голова, и ёлка, и стеклянные шкафы с бабочками и лягушками… Не кружился только Дед Мороз, очень похожий на дядю Васю. Он то и дело поглядывал на школьные часы: стрелка подходила к двенадцати…
Тут-то в дверях и появилась Чёрная душа, улыбаясь во весь рот. Никто её не заметил. Стоя у шкафа с наглядными пособиями «Змеи и ящерицы», Чёрная душа вынула золотые часы в форме сердца: на них было без одной минуты двенадцать. И на школьных часах было без одной минуты двенадцать. Дед Мороз воткнул вилку в штепсель. Ёлка вспыхнула тысячами огней, от игрушек забили маленькие молнии, загорелись бенгальские огни. И раздался первый удар часов, возвещающий рождение нового года. А за ним — ещё одиннадцать таких же медленных и торжественных ударов.
— С Новым годом, ребята! — басом сказал Дед Мороз.
— Ура-а!.. — закричали школьники. Чёрная душа подошла к ёлке.
— Да здравствует Новый год! — торжественно сказала она. — Поздравляю вас, деточки! — Но, увидев Митю и Лёлю, Чёрная душа шагнула назад, стушевалась и побежала к выходу. Дети удивлённо глядели ей вслед.
— Чья это мама? — спросила Зоя.
— Это не мама, — сказал Митя.
— Чёрная душа… — прошептала Лёля.
Митя подошёл к Деду Морозу и сказал ему на ухо:
— Это была Чёрная душа… Она убежала!
— Не бойся, — сказал дядя Вася, который всё знал. — Она долго не проживёт. Придёт весна, и она растает. — По знаку дяди Васи Саша Тимошкин пустил на радиоле вальс «Снежинка» и стал швырять ленты серпантина и конфетти.
Стараясь не наступать валенками на туфельки Лёли, Митя кружился в вальсе и пыхтел.
— Мне пора, — в разгаре веселья вдруг сказала Лёля.
— Куда? — всполошился Митя.
Лёля пошла к выходу, Митя за ней. Он нашёл её белую шубку среди наваленной одежды. И они вышли на улицу, где горели звёзды. Перед крыльцом стоял маленький серебряный самолёт с косыми крыльями.
— Сказка кончилась, — грустно сказала Лёля. — И я уезжаю.
— Куда?
— Домой, в хрустальный дворец.
— И мы никогда не увидимся? — спросил Митя в отчаянии.
Лёля подошла к самолёту, на хвосте которого висела связка бубенцов, оторвала один бубенчик и протянула Мите:
— Если очень захочешь меня увидеть, — найдёшь!
Пропеллер завертелся. И самолёт умчался, поднимая снежную пыль. А затем проплыл в тёмном небе, заслоняя звёзды.
Митя постоял. Снег весело танцевал в освещённом окне школы. Там плясали, оттуда доносились музыка, смех. Митя пошёл было к школе, но вспомнил, что Лёли там нет. И, понурив голову, повернул домой. Он открыл дверь своей избы. Навстречу ему рванулись звуки аккордеона. За праздничным столом хлопотала нарядная Митина мама. Посреди стола румяный гусь держал в клюве бумажный цветок, а вокруг лежали яблоки. Председатель сельсовета дядя Андрей играл на аккордеоне. И гости говорили все сразу.
— А-а, фантазёр явился! — сказал бухгалтер.
— Приходит, понимаешь, и говорит, — сказал дядя Андрей: — «Я слепил Лёлю!»
— Какую Лёлю? — спросил кто-то из гостей. — А как он учится?
— Он у меня мечтатель, — любовно сказала Митина мама и положила сыну кусок пирога. Митя уселся на лавку, поднёс кулак к уху, тихо позвенел бубенчиком и принялся за пирог.
КУКОЛЬНАЯ КОМЕДИЯ
1
Спорим, что нет! На что? На что угодно, что вы не знаете, из чего делаются куклы! Вы думаете, — из папье-маше, целлулоида или просто из тряпочек? Хм, как бы не так! Чего доброго, вы ещё скажете, что некоторые куклы говорят «ма-ма», потому что внутри пищалки, а есть которые вообще ничего не говорят? И это ошибка! Впрочем, и мы думали про кукол, как вы, до тех пор, пока один очень странный случай не раскрыл нам глаза.