Сказки Уотершипского холма
Шрифт:
— Что тут происходит? — грозно спросил Орех. — Ты, Овсянник, и ты, Ячмень, что это вы тут вытворяете?
— Мы хотим его убить, Орех-ра, — задыхаясь, проговорил кролик по имени Овсянник, которому в драке вывихнули переднюю лапу. — Не мешайте нам. Он долго не продержится.
— А за что вы его так? В чем дело?
— А вы не чувствуете? От него не просто пахнет человеком, от него разит его духом, — сказал Ячмень. — Дикие кролики всегда убивают домашних кроликов, от которых воняет человеком. Вы это сами прекрасно знаете.
Да, Орех знал, что существует такой обычай. Это был непреложный закон для всех диких
Теперь, когда драка была приостановлена, Орех сам почувствовал тяжелый дух, исходивший от незнакомца. Запах был настолько резким, что Ореха передернуло от страха, и он чуть не пустился в бегство. С усилием собрав всю волю, он остался на месте. Четверо кроликов внимательно наблюдали за его реакцией.
— Разве мы делаем что-то плохое, Орех-ра? — спросил Ячмень. — Дайте нам разобраться с ним до конца.
— Нет, — ответил Орех, все еще колеблясь, какое решение принять. Наконец он сделал выбор. — Я должен поговорить с ним. Мне нужно знать, отчего он так пахнет. Быть может, нам всем грозит большая опасность.
Орех обвел взглядом драчунов, но встретил лишь недовольство. Его авторитет в тот миг висел на волоске. Если бы он продолжил разговор, излагая новые доводы, то тем самым признал свою слабость. Поэтому он молча выжидал, что будет дальше.
Орех пользовался огромным уважением в колонии, его авторитет был непререкаем. Никто не осмеливался возражать ему, и у него не было врагов. Но в такой ситуации он мог все потерять. Наконец после долгого молчания Овсянник произнес:
— Ну что ж, Орех-ра. Ты прекрасно понимаешь, что делаешь. Думаю, нашей колонии это не понравится.
Орех продолжал молчать, считая, что последнее слово остается за ним. Овсянник, по очереди взглянув на товарищей, напоследок сказал:
— Ну-ну. Скоро все об этом узнают, — и пошел прочь. Остальные, не скрывая возмущения, последовали за ним.
— Вставай, — сказал чужаку Орех, — тебе лучше пойти со мной. Если ты еще не догадался, кто я такой, я тебе скажу: я Главный Кролик в этой колонии. Со мной ты будешь в полной безопасности.
Чужак не без труда поднялся на ноги. Через всю спину у него тянулась большая царапина, уши были порваны. Орех, оценив незнакомого кролика взглядом, заметил, что тот, хоть и был молод, обладал недюжинной силой и статью. Ростом он был не меньше Лохмача.
— Как тебя зовут? — спросил Орех.
— Очиток, что значит Заячья Капуста, — ответил кролик.
— Ну хорошо, — задумался Орех. — Пойдем-ка в мою нору. Мне надо с тобой поговорить. — Кролик замялся, не решаясь двинуться с места. — Держись! — подбодрил его Орех. — Никто больше тебя не обидит.
Они вместе прошли по тропке, вьющейся между деревьями, и спустились в «Улей», где собралась целая толпа кроликов: все они шумели, радуясь наступлению нового прекрасного дня. Когда перед ними возник Очиток, кролики в тревоге отпрянули, почувствовав отвратительный запах. В ограниченном пространстве «Улья» вонь, исходившая от гостя, была нестерпимой. Даже кролики, которым никогда не доводилось сталкиваться с человеком, сжались в комок от ужаса.
Орех обвел собравшихся взглядом.
— Вот кролик, которого я подобрал на лугу. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но мне обязательно нужно поговорить с ним. Я хочу знать, откуда он пришел и почему от него так мерзко пахнет.
— Слепень и навозная муха! — выругался Ястребиный Нос. — Какого черта, Орех-ра…
— Заткнись! — грубо оборвал его Главный Кролик. — Ты слышал, что я сказал. Оставь его в покое. Росинка, не могла бы ты пройти в мою нору?
У Ореха снова создалось впечатление, что кролики были в шоке и с большой неохотой подчинились его приказу. Кроличий инстинкт и вековые традиции были против него. Орех принудил себя медленно пересечь «Улей», велев Росинке и до смерти напуганному Очитку следовать за собой.
— А теперь расслабься, — сказал Орех чужаку, как только вся троица оказалась в норе Главного Кролика. — Тебе надо отдохнуть. Хочешь — поспи немного. Как ты себя чувствуешь?
— Могло быть хуже, — ответил Очиток. — Я готов побеседовать с тобой, если ты этого хочешь.
— Итак, — проговорил Орех, — ты, конечно, знаешь, что от тебя очень сильно пахнет Человеком. Вот почему все кролики ополчились против тебя и собираются убить. Мы с Росинкой хотели бы знать, как ты сюда попал и почему от тебя так сильно разит. Нам очень важно понять, не грозит ли нам опасность от людей, с которыми ты раньше был.
Очиток долго молчал в задумчивости. Наконец он произнес:
— Мне никогда в жизни не приходилось встречаться с дикими кроликами.
— Как же так получилось, что ты забрел к нам? — поинтересовался Орех.
— Я родился в клетке, — отвечал Очиток. — Нас было четверо в помете — два кролика и две крольчихи, включая меня, конечно. Как только мы открыли глаза и обросли мехом, наша мать рассказала нам, что когда-то ее сбил хрудудиль, и она пролежала без сознания много дней. Это было задолго до того, как у нее родились крольчата. Люди из хрудудиля подобрали ее и отнесли к себе домой. Они думали, что моя мать погибнет, но она выжила, вот ее и поместили в клетку, где мы и появились на свет. В той семье было двое ребятишек, обе девочки, и они приходили кормить и поить нас. Наша мама была очень крупной и сильной, вот почему она сумела выжить после того, как оказалась под колесами хрудудиля, и не умерла, попав в клетку.
— А как ее звали? — спросила Росинка.
— Рябинка, Треннион по-кроличьи, — сказал Очиток. — Она говорила нам, что это такая красная ягода, которая поздней осенью растет на деревьях. Но сам я никогда ее не встречал. Надеюсь, что еще увижу.
В конце концов мама поправилась, ну, почти поправилась. Она даже смогла выкормить нас, так что мы все выросли здоровыми и крепкими. Девочки очень хорошо ухаживали за нами, пока мы росли. Они приносили нам листья одуванчиков и порезанную на кусочки морковку — все эти названия мы узнали от матери. Я был самым крупным и сильным среди крольчат, и одна из девочек привязалась ко мне больше всех. Она постоянно вынимала меня из клетки, тискала меня, брала на руки и тащила показывать своим подружкам. Наверно, она втайне надеялась, что я стану совсем ручным, превращусь в живую игрушку. Но я не хотел этого. Я всегда пытался вырваться из ее рук и убежать, но она крепко держала меня. Более того, когда девочка вынимала меня из клетки, она крепко-накрепко запирала все окна и двери, чтобы я не мог улизнуть. Я уже потерял всякую надежду удрать.