Сказки времен Империи
Шрифт:
Для начала я решил накопить небольшой капитал времени, куда можно было бы возвращаться, не рискуя потерять часы, то есть не заставляя деда дарить их снова.
Через несколько дней, прожитых как на иголках, я начал легкие упражнения с часами, прыгая исключительно назад. Я стремился растягивать удовольствия.
Например, когда мама приносила домой что-нибудь вкусненькое: орешки, торт или купленные по случаю бананы, — я съедал свою долю и тут же прыгал назад минуток на пятнадцать, чтобы съесть лакомство снова.
Банку сока манго я выпил пять раз подряд,
Это была стрельба из пушки по воробьям. Я быстро понял, что мелкие цели ведут к мелким результатам. Необходимо было выработать жизненный план, сообразуясь с наличием часов.
Но я все откладывал разработку жизненного плана. Пока меня занимали фокусы. Особенно нравилось разыгрывать Светку. Ее муж Петечка, с которым она раньше училась в школе, служил в армии и время от времени звонил ей из Шауляя. Услышав очередной звонок Петечки, я засекал время, потом отпрыгивал назад минуток на пять, шел к сестре и спрашивал:
— Хочешь, сейчас Петька позвонит?
— Ой, конечно!
— Пожалуйста! — я широким жестом указывал на телефон, и тот начинал звонить.
После двух таких импровизаций Светка стала приставать, чтобы я снова организовал звонок. Это было не в моих силах.
— Нет настроения, — говорил я. — Понимаешь, на это затрачивается психическая энергия…
— Серенький, ну пожалуйста!
— Попробую. На днях… — обещал я.
Наконец он позвонил. Светка пришла после разговора надутая:
— Видишь, он сам позвонил. Без твоей помощи.
«Посмотрим, что ты скажешь через пять минут!» — думал я нащупывая часы в кармане.
Через пять минут, совершив прыжок и разыграв спектакль предсказания звонка, я удостаивался восторженного поцелуя сестры.
Скоро я стал замечать, что предсказания приносят мне все меньше удовольствия. Напротив, стало явственно вырисовываться чувство определенного неудобства, я бы даже сказал — стыда. Наблюдая, как простодушно изумляются или радуются мои друзья и близкие при повторе жизненного момента, как они волнуются, я чувствовал себя подлецом. Я знал результат заранее. Все равно что смотреть запись футбола по телевизору, зная счет, когда рядом искренне волнуется товарищ, не знающий этого счета.
Я решил прорицать только в случаях крайней необходимости, когда есть возможность реально помочь людям.
Такой случай представился.
Макс в воскресенье утром поехал с отцом на подледный лов. Была середина апреля. По радио предупреждали, что выход на лед опасен.
В понедельник, придя в школу, Макс сообщил, что на его глазах оторвало льдину с пятью рыбаками, среди которых был друг отца. Льдину унесло в залив. Рыбаков искали вертолеты, но не нашли. Вероятно, все утонули.
После уроков я отправился домой и перевел часы на два дня назад, чтобы сообщить Максу о возможном несчастье.
— Туда, куда вы собираетесь, ехать нельзя. Может оторвать льдину, — сказал я.
— Ты точно знаешь? — обеспокоенно спросил Макс.
— Точно.
Моя репутация прорицателя была настолько велика, что он не осмелился спорить.
— А куда мы едем? — спросил он.
— Как куда? На рыбалку.
— В какое место? Мы с отцом еще не знаем. За нами должны заехать.
«Вот тебе и раз! — подумал я. — Я же забыл спросить у него, где они были».
— Никуда нельзя. Сидите дома, — сказал я. — И другим скажите.
— Да это и по радио говорят. Все равно все едут… — засомневался Макс.
— Я тебе говорю — пятеро утонут! — разозлился я.
— И мы с отцом? — поинтересовался он.
— Вы — нет, — неохотно признался я.
— Тогда какого черта! Мы едем.
— Слушай, ты! Сиди дома, говорят! И особенно посоветуй сидеть дома приятелю отца! Он, считай, уже труп! — заорал я, не зная, как его убедить.
Макс испугался, обещал поговорить с отцом, хотя сомневался в том, что тот поверит моим предсказаниям.
Мы вышли из школы.
— Слушай, а может, обойдется? — с надеждой спросил Макс.
— Пятеро утопленников. Я сказал, — прохрипел я, как Жеглов в кинофильме «Место встречи изменить нельзя».
Внезапно я заметил на улице скопление народа. Стояла милицейская машина, рядом грузовик. Отчаянно визжа, к месту происшествия летел рафик «скорой помощи». Мы с Максом поспешили туда.
Когда мы подбежали, в открытый рафик вдвигали носилки. На них лежала девочка. Ее только что сбил грузовик.
— Видишь! А ты не веришь, — сказал я Максу.
— Так это же… — опешил он.
Я вернулся домой злой. Делаешь людям добро, а они не хотят верить! Но что-то еще сидело в душе. Какая-то зловещая догадка.
И вдруг меня осенило. Девочка! В прошлую субботу, до прыжка, мы с Максом не видели никакого уличного происшествия. Правда, мы с ним и о рыбалке не разговаривали. Тогда мы просто собрали портфели и пошли домой. Может быть, девочку сбило позже? Вряд ли… Если бы возле школы случилось такое, нам бы наверняка сообщили об этом в понедельник, чтобы еще раз напомнить о необходимости соблюдать правила движения. Выходило, что это я убил девочку своим возвращением назад. Рыбаков спас или не спас — еще неизвестно, а девочку уже угробил. Вот она, непредвиденная флуктуация хода времени…
Я схватил часы и опять полетел назад, в школу. Во времени, разумеется. На этот раз я не стал предупреждать Макса, а сразу повлек его за собою на улицу.
— Куда ты летишь? — недоумевал он, едва поспевая за мною.
— Нужно предотвратить несчастье!
Мы прибежали к тому месту и проторчали там битый час, кидаясь на всех мало-мальски похожих девочек, дабы предотвратить беду. При этом едва не угодили в милицию. Происшествия не случилось, однако я не уверен, что благодаря нам. Неизвестно, проходила ли мимо та девочка. Неизвестно, проезжал ли тот грузовик, ибо номера я не запомнил. Может быть, в этом повторе времени девочка пошла по другой улице? Откуда я знаю!