Сказочники
Шрифт:
– Вы, что ли, учить будете, – из-за этого не очень вежливо спросил он и, немного подумав, добавил: – Уважаемый гражданин?
– А ты дерзок, вьюнош! – весело хохотнул незнакомец, разглядывая Рэма как какое-то нежданное диво. – Но это и хорошо. Трусливых акробатов не бывает, а ты, поверь моему опыту, можешь стать очень даже неплохим.
– Кто вы? – после его слов, а главное тона, которым они были сказаны, по всему телу юноши пробежала холодная волна, а на руках высыпали мурашки. Он неожиданно понял, что этот человек не шутит и прямо сейчас открывается дверь, за которой Рэма ждало что-то новое, манящее в дальние дали…
Цирк простоял в городке ещё неделю, а затем свернул
– Не кручинься, вьюнош, – сказал Борис притихшему Рэму, когда крыши домов его родного городка скрылись за холмами. – В твоей жизни будет ещё много встреч и расставаний, и тебе нужно научиться прощаться так, чтобы в душе оставались светлые воспоминания о местах и людях, а не горечь от их потери. Иначе прошлое затянет тебя в свои серые сети, оставив после себя лишь пустоту в душе и слабость в руках, – он замолчал, посмотрел на серое осеннее небо и продолжил: – Пусть сейчас тебе так и не кажется, но в этом мире, несмотря на все его недостатки, есть много хорошего, и вскоре ты сам в этом убедишься.
– Я просто не знаю, что будет дальше, – тихо ответил юный акробат, провожая взглядом растворяющиеся в пелене моросящего дождя родные места. Они сидели на облучке фургона, спрятавшись от льющейся с неба влаги под небольшим навесом.
– Ты же правильный гражданин и веришь в Судьбу? – неожиданно серьёзно спросил Борис, но его табачные глаза почему-то улыбались. Рэм кивнул. – Вот и доверься ей.
Так началась его новая цирковая жизнь. Чтобы заглушить тоску по родному дому и неуверенность от неизвестности будущего, всё свободное время Рэм тренировался. На стоянках и даже в пути. Молчуны-акробаты Марк и Мэри, которые стали его учителями, натягивали меж двух соседних фургонов канат, и юноша, постоянно падая и набивая шишки, пытался пройти по нему. Поначалу ничего не получалось. Совсем. И это ужасно бесило Рэма и становилось большой забавой для остальной труппы.
– Мальчик, может, тебе лучше пойти в клоуны? – зубоскалил метатель ножей Феодор, у которого с цирковыми клоунами велась необъявленная война с мелкими пакостями с обеих сторон. В связи с этим упасть в его глазах ниже, чем стать фигляром, было невозможно. – От тебя пока столько же пользы, сколько и от этих болванов, да и падаешь ты ужасно смешно.
Рэм не обижался на него, так как говорилось всё это без злобы. Он злился на себя, на свою неуклюжесть, и это заставляло работать с удвоенной силой. Хорошо, что верёвка была натянута невысоко, а то бы однажды он точно свернул себе шею. Так, видимо, думал и Борис.
– Рэми, я, конечно, ценю твое рвение, но будь поосторожнее. Мне бы не хотелось по возвращении в Зелёные холмы сообщать твоей матери, что её сын разбился, так ни разу и не выйдя на арену, – говорил он, попыхивая любимой трубкой на облучке фургона и глядел на красного от гнева юношу своими жёлто-карими глазами с пляшущими в их
Цирковой караван вот уже четвёртую неделю катил по дорогам Дримии на юг, давая разовые представления в находящихся по пути городках и деревушках. Начавшиеся было осенние дожди вскоре закончились, серые, низко висящие над землёй тучи расступились, а из-за них показалось синее небо и уже порядком подзабытое солнце. Деревья в этой местности ещё не успели сильно пожелтеть, и ему начало казаться, что вновь наступило лето. Ночи были тёплые, и в конце дня цирковые кибитки выстраивались полукругом на какой-нибудь поляне неподалеку от Южного тракта, где и разбивали лагерь. Это было его любимое время. Вместе с Рико – мальчишкой его лет, присматривающим за цирковыми лошадьми – они собирали хворост и таскали воду из реки или пруда. Выполняли другие мелкие поручения взрослых, а затем садились у костра и смотрели, как Борис колдует над большим котлом.
Вечером всегда готовил хозяин цирка. Его фургон насквозь пропах специями, чей, казалось, нескончаемый запас хранился в специально отведённом для этого сундуке. Рэм с удивившей его самого быстротой научился разбираться во всех этих травках, семенах и корешках, так что Борис начал посылать его принести что-то из необходимых в готовке ингредиентов.
В тот вечер всё шло как всегда, хотя в воздухе витало что-то странное, вызывающее непонятное томление в груди. Может быть, виной тому была по-летнему тёплая ночь, наполненная стрёкотом цикад, или же две полные жёлтые луны, игравшие в догонялки в опустившемся почти к самой земле куполе неба. А может быть, всему виной был необычный горьковатый запах, который ветер время от времени приносил из-за дальних холмов, но Рэму казалось, что вот-вот должно что-то произойти. Что-то хорошее.
– Море близко, – довольно зажмурившись, сказал Рико, видя, как тот крутит головой, силясь понять, что происходит. Рико родился в деревушке у самого Южного моря, так что знал, о чём говорит. – Ты даже себе не представляешь, как это приятно забежать в тёплую солёную воду и просто лежать, качаясь на волнах, – мечтательно проговорил он. – У вас вроде даже летом не купаются?
– Купаются, – ответил Рэм, слегка обиженный за свою родину и Серое море, но честно добавил: – В середине лета обычно выдаётся неделька-другая, когда вода хорошо прогревается, и уж тогда купайся сколько влезет!
– Неделька-другая? – засмеялся он. – Да в Южном море купаются с конца весны до конца осени! А рыба там какая. Ух, жирнючая! Но сегодня будет рагу, – авторитетно заявил он, принюхиваясь к запахам, доносящимся от костра.
Они сидели на небольшом холме, в паре десятков шагов от кольца повозок, и смотрели на звёзды. Тёмное южное небо было буквально усыпано ими, и казалось, что до некоторых можно достать рукой. Рэм откинулся на локти и жевал сладкую травинку. В воздухе плыл терпкий запах степных трав и далекого моря.
– С чего ты взял? – заупрямился юный акробат, хотя прекрасно знал, что Ешко Белый, отвечающий за материальное снабжение цирка всем необходимым, на дневной стоянке приволок откуда-то баранью тушу. Где он её достал в степи, если они не проезжали ни одного, даже самого маленького хуторка, я не понимал, но в умение Ешко достать что угодно и где угодно свято верил вместе со всеми остальными цирковыми. – Может быть, он будет готовить жаркое.
– Не, рагу, – с ленивым превосходством заявил Рико. – Он всегда здесь готовит рагу, если есть подходящее мясо, а оно есть. Тут какие-то клубни растут, которые Борис в него добавляет, и вкус получается такой, что пальчики оближешь, – сказал он и причмокнул.