Скелеты в шкафу истории

Уже на моей памяти появился термин «современная история». Им обычно именуют события, происшедшие на глазах исследователей, но уже успевшие в значительной мере проявить свои последствия, так что изучать их можно именно как исторические – с учётом этих последствий.

Во многих моих статьях речь идёт как раз о современной истории. Но в этот сборник вошли в основном материалы, исторические в обычном смысле – не допускающие исследования путём прямого опроса непосредственных участников или хотя бы очевидцев.

Более того, во многих случаях недоступны даже архивные данные. Скажем, научно-испытательный полигон стрелкового и миномётного вооружения в Щурове (в Раменском районе Московской области) расформирован ещё в 1960-м, но большинство тамошних событий доселе известно разве что от мемуаристов вроде Александра Андреевича Малимона, работавшего там с 1943-го до самого конца полигона. А мемуары в качестве исторического источника немногим достовернее листовок, сбрасываемых на позиции противника.

Поэтому «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой» знакомы нам во множестве версий, зачастую не имеющих между собою практически ничего общего, кроме разве что имён действующих лиц. Естественно, я не могу твёрдо заверить, что верны именно те описания событий, какими я пользуюсь в качестве опоры для своих заметок.

Но мир в целом един и управляется одними и теми же глобальными законами, охватывающими всё доступное нам (и, судя по всему, также и недоступное при сегодняшних возможностях) пространство и время. Поэтому чаще всего можно надеяться: прошлые события можно понять, опираясь на всё известное о нынешних, и затем почерпнуть из них дополнительные сведения, жизненно необходимые для правильного выбора путей в текущих обстоятельствах.

Грустную фразу «история учит только тому, что ничему не учит» повторяют с незапамятных времён. Тем не менее история – помимо всего прочего – ещё и учебник. Точнее, решебник – сборник сложнейших задач с готовыми, подробно исследованными решениями. И главный урок истории – в том, что при прочих равных условиях преуспевают те, кто лучше изучил её уроки, лучше разобрался в уже сделанных решениях, лучше понял, как приспособить их к меняющимся условиям и при этом не растерять опыт поколений.

Мне, к сожалению, далеко не всегда удаётся своевременно заметить подходящие исторические прецеденты, не говоря уж о том, чтобы эффективно ими пользоваться. Чаще всего дела давно минувших дней служат мне всего лишь поводами для рассуждений о вполне современных обстоятельствах. Тем не менее надеюсь, что собранные здесь заметки разных лет о событиях разных эпох послужат читателю опорами для самостоятельных рассуждений и принесут пользу, не зависящую от моих скромных усилий, а определяемую прежде всего могуществом гигантов, на чьи плечи мне изредка удаётся вскарабкаться.

Статьи, вошедшие в сборник, написаны в разное время. Мои собственные взгляды за это время успели не раз измениться – и под влиянием новых сведений, и благодаря размышлениям над ними. Поэтому каждая статья помечена датой написания (год, месяц, число). При необходимости стараюсь в сносках под грифом «сегодняшнее уточнение» указать, что с тех пор мне видится иначе.

[1]

Готовя игры в клубе «Эрудит», часто натыкаешься на материал интересный, никому не известный, но… для вопроса непригодный. Потому что хороший вопрос – такой, ответ на который можно не только вычитать, но и вычислить.

Приведу пример. Любимый – я сам его сочинил, и известный – уже опубликован.

«Я родился в 1952 году и поэтому ещё успел увидеть, что внутри каждого трамвая на высоте около метра была нарисована горизонтальная черта. А теперь скажите, почему в барах высокие стойки?»

Звучит как «В огороде бузина…» Но если заметить, что в обеих фразах вопроса говорится о высоте, то станет ясно: по росту определяли возраст. Кто ниже черты, не платил за проезд, а кто ниже стойки, не получал выпивку.

К сожалению, такие вопросы – большой дефицит. Телевидение за них даже платит. Но составлять их даже из очень любопытной информации трудно.

Поэтому я и мои друзья из клуба «Эрудит» решили публиковать интересные сведения, которые нам не удалось превратить в интересные вопросы. Может, вам удастся? А назвали мы рубрику:

Блеснём эрудицией!

Как по-Вашему, какое блюдо еврейской кухни – самое популярное в мире?

Конечно, фаршированная рыба настолько напрашивается, что её вряд ли кто назовёт. Любители сладостей проголосуют за цимес, выпивохи – за выморозки (вино, из которого вода удалена в виде льда), мясоеды вроде меня – за кисло-сладкое жаркое…

Но всё это – мелочь на фоне несметных гор съеденных человечеством… котлет.

«Но какое же это еврейское кушанье?» – удивляется любой, узнавший об этом впервые. Удивлялся и я. А зря.

Иудейская религия категорически запрещает употреблять в пищу кровь. И мясо приходится вымачивать и прополаскивать, пока не исчезнут малейшие следы запретной примеси. Представьте, сколько воды уйдёт на очистку обычной отбивной! Такое можно было себе позволить в долине Нила, где сочинялась эта религия. Но даже в центре Одессы тратить столько воды тяжеловато. А что говорить о пустынной Палестине!

Вот и пришлось рубить мясо на мельчайшие кусочки, чтобы кровь вытекала сама и воды на промывку уходило меньше. А потом из этих крошек лепить что-то съедобное.

Многие кушанья обрели у разных народов ритуальное значение: вспомним хотя бы наши русские хлебсоль. Блюд, сочинённых специально по требованиям религии, гораздо меньше. А уж таких, которые из священных стали бы бытовыми, я вообще, кроме котлет, не припомню. Может, Вы вспомните?

Как по-Вашему, почему венгры и украинцы так любят свиное сало? Откуда такая общность у народов, не похожих ни в других кулинарных страстях, ни в культуре, ни в истории? Чем гордые скотоводы, перекочевавшие с Волги в центр Европы, похожи на мирных земледельцев, никогда не покидавших юга Руси?