Скелетжер Ловкач. Игра с огнем
Шрифт:
— Не сомневайся, — ответил Скелетжер.
Палач улыбнулся и пошел прочь.
Моветон чувствовал, что его предали. Покинули. Бросили. Ловкач шагал рядом с ним, держа на руках мертвую девочку. Вряд ли Моветону удастся добраться живым до Святилища. Он слышал, как страшен в гневе сыщик-череп. С ним не договоришься. Нечего и мечтать.
Багажник был все еще открыт. Ловкач бережно уложил туда труп девочки и еще раз посмотрел на город. Палач скрылся, город казался пустым. Спустилась ночь.
— Уф, дело
Моветон озадаченно нахмурился.
Скелетжер посмотрел на него.
— А ты хитрый, мелкотравчатый предатель! Настоящий аспид!
— Э-гм, я сказал бы…
— Ладно уж. Главное — все получилось!
— Ага, — вставила Валькирия Карамболь.
Моветон придушенно пискнул и обернулся.
Девчонка выбиралась из машины. Живая. Она же лежала мертвая в багажнике!
Валькирия спросила:
— Мы узнали все, что нужно?
Ловкач ответил:
— Мстигер добыл доспехи лорда Гадда, а Гротеск спрятан в Банкруке.
— Что происходит? — тонким голосом спросил Моветон.
Валькирия посмотрела на него.
— Нам было необходимо, чтобы ты нас выдал, иначе Палач ни за что бы не поверил, будто Скелетжер и вправду меня застрелил.
— Он… он и вправду тебя застрелил! — Моветон указал на труп в багажнике. — Ты убита!
— Это ее копия, — пояснил Ловкач.
— Что?
— Зеркальное отражение.
Так вот зачем они ездили в Дублин — чтобы забрать копию, а не только за патронами! Нет, все равно не сходится…
— Я видел отражения, их всегда можно отличить!
— Мое — нет, — сказала Валькирия. — Я пользуюсь им практически каждый день, гораздо чаще, чем положено по инструкции. За прошлый год оно здорово выросло.
— Отличить его очень сложно, — согласился Ловкач. — Конечно, через несколько минут это стало бы очевидным, однако на то короткое время оно идеально сыграло свою роль.
Моветон не сразу осознал значение случившегося.
— Так вы знали, что я переметнусь?
— Ну да, — сказала девочка.
— А я все-таки получу те небольшие дополнительные удобства в камере?
— Ну нет, — ответила она.
Моветон окончательно сник.
— Как это несправедливо!
Глава 19
УЖАС «ЛЕДЯНОГО ПИНГВИНА»
Санненфельд скорчился в морозильнике, поджав ноги к груди, весь обложенный льдом. Пошевелиться было невозможно, но дело того стоило.
Морозильник слегка тряхнуло, Санненфельд шепотом выругался. Чтобы орда живых мертвецов могла свободно передвигаться, он разрешил им взять все те легковушки, фургончики и мотоциклы, которые они водили при жизни, а сам решил обзавестись более совершенным средством передвижения.
Он приказал Громиле и Верзиле добыть грузовичок-холодильник. Приятно иметь собственный автомобиль
Вышло все не по плану. Зомби-подчиненные отыскали только одно транспортное средство, хоть отдаленно соответствующее требованиям: фургончик для торговли мороженым, с вывеской «Ледяной пингвин — мороженое для вас!».
На крыше передвижной базы красовался улыбающийся пингвин, а предельная скорость не превышала тридцати пяти километров в час. Проклятую музычку из мультфильмов про матроса Папая не удалось отключить, и она упорно пиликала в бесконечном цикле, сводя Санненфельда с ума.
Громила под шквалом начальственного гнева уверял, что фургончик с мороженым — идеальное прикрытие: с виду он вполне невинный, никому и в голову не придет, что внутри прячется ужасающий зомби. Санненфельд шипел от злости. «Невинный» — совсем не то же самое, что «неприметный». В довершение всех бед вечер выдался не по-осеннему теплый, и всякий раз, как они застревали в пробке, толпы детишек подбегали и стучали в треклятое окошко.
Они выскакивали на проезжую часть, размахивали деньгами и выкрикивали названия разных сортов мороженого. Санненфельд сидел в морозильнике и старался думать о чем-нибудь успокаивающем. Он представлял себе зеркальную водную гладь, пение птичек, воображал, как выцарапывает глаза Валькирии Карамболь, и в конце концов достиг душевного равновесия.
Тут раздался голос Громилы, способный вывести из состояния медитации самого миролюбивого буддийского монаха. Санненфельд сдвинул крышку морозильной камеры. Откуда-то сверху доносился громкий стук.
— Что ты сказал? — крикнул Санненфельд.
— Я тут подумал, — ответил сидевший за рулем Громила, — может, продать им немного мороженого?
— Какого черта?
— Для маскировки. Детишки окружили нас. Если им дать лакомства, они уйдут и не будут больше привлекать к нам внимание.
Санненфельд с трудом взял себя в руки. Зеркальная водная гладь. Поющие птички. Вырванные глазки. Спокойствие.
— Громила! — проорал он в ответ. — У нас нет мороженого! В морозильнике сижу я! Или ты забыл?
— А машина?
— Для изготовления мороженого?
— Да.
— Ты знаешь, как она работает?
— Просто суешь рожок под кранчик, дергаешь за такую штучку, и оттуда выдавливается мороженое, сверху надо воткнуть шоколадку.
— И все?
— Ага.
— Я должен вылезти из морозильника и заняться этим?
— Если хотите.
— Ты идиот, Громила! От меня куски отваливаются. Я бы сказал, что это привлекает внимание, а ты как считаешь?
— Ох… Ну, тогда я могу сам все сделать, если вы сядете за руль. Всю жизнь мечтал работать мороженщиком.