Скифы: расцвет и падение великого царства
Шрифт:
Украинский археолог Е.В. Черненко считает, например, что найденный в кургане Чертомлык уникальный меч ахеменидского типа с золотой рукояткой (напомню, что курган датируется временем 340–320 гг. до н. э., а скорее всего, 339 г. до н. э.) – это трофей, добытый еще в конце VI в. до н. э. на полях сражений с персами и хранившийся долгие годы в сокровищнице скифских царей.
Илл. 65. Бронзовое навершие с колокольцами в виде головы хищной птицы.
Ульский аул, курган № 2, VI в. до н. э.
У г. Лубны Полтавской обл. найдены железные
А.В. Бандуровский упоминают о персидском, ахеменидском, бронзовом шлеме, обнаруженном случайно в Алешкинских песках на Херсонщине. Он очень близок по форме шлему из Олимпии, попавшему в Грецию в качестве трофея после победы над персами в битве при Марафоне.
Возможно, к материальным следам вторжения Дария в Скифию и Боспорское царство следует отнести и разгром некоторых лесостепных городищ (например, Вельского) и боспорских городов (Мирмекия, Кеп) в конце VI в. до н. э.
Филипп Македонский и Атей
Середина IV в. до н. э. До краха Великой Скифии остается всего несколько десятилетий. Но она еще действительно велика и могуча. К тому же примерно в это же самое время страну возглавил амбициозный и воинственный правитель – царь Атей. Выход его на политическую арену отметили письменные источники как раз около середины IV в. до н. э. Атей – первый скифский властитель, начавший в 346 г. до н. э. чеканить собственную монету.
Античная литература, посвященная Атею, столь же обширна, сколь велика отводимая ему роль в истории поздней Скифии. Из древних авторов о нем писали Плутарх, Юстин, Страбон, Лукиан, Фронтин и многие другие. Но все эти сообщения фрагментарны и однобоки: они упоминают Атея лишь исключительно в контексте его конфликта с Филиппом Македонским [41] . Некоторые отечественные исследователи (например, Б.Н. Граков, Д.Б. Шелов и др.) считают, что именно при Атее в Скифии возникло единое, могучее и централизованное государство. Укрепив свои позиции на востоке на границах с Боспорским царством и беспокойным миром кочевых сарматских племен, Атей все свои усилия сосредоточил на западном направлении – в Подунавье и далее вплоть до Балканского п-ова.
41
Филипп II – сын Аминты, царь Македонии в 355–336 гг. до н. э., отец Александра Македонского.
Самой лакомой добычей для скифов была бы здесь Фракия, необычайно богатая золотом, серебром и искусными ремесленниками. Но здесь коса нашла на камень. Эта страна давно уже входила в сферу кровных интересов другого не менее властолюбивого монарха – Филиппа Македонского (он практически подчинил себе многие фракийские земли еще в 50-х гг. IV в. до н. э.). Конфликт Скифии и Македонии стал неминуем.
Однако, чтобы лучше оценить сложившуюся ситуацию, вернемся немного вглубь истории этого беспокойного региона. Фракийцы были на востоке непосредственными соседями скифов. Около середины V в. до н. э. среди них заметно усилилось племя одрисов, живших в долине р. Арда. Возглавляемые своим вождем Тересом, они основали мощное Одрисское царство, границы которого доходили до Нижнего Дуная. Взаимоотношения между двумя воинственными державами – Одрисским государством и Скифией – были далеко не простыми. Периоды ожесточенных столкновений и конфликтов сменялись миром. Известно даже о семейных связях царских родов двух народов: например, дочь Тереса стала одной из жен скифского царя Ариапифа. Такое положение сохранялось до середины IV в. до н. э., когда Одрисское государство настолько ослабло, что распалось на небольшие княжества, правители которых больше думали о своем выживании, чем об активной внешней политике. Теперь ничто не закрывало коннице скифов путь к процветающим городам Западного Причерноморья – Истрии, Одессу, Дионисиополю и далее на Балканский п-ов.
Но прежде чем говорить о скифо-македонской войне, нужно дать характеристику главным действующим лицам назревающего конфликта – Атею и Филиппу Македонскому. По описаниям античных авторов, Атей был суровым и закаленным в боях воином, чуждым роскоши и изысканных развлечений, свойственных, например, эллинской культуре. Так, Плутарх сообщает об очень интересном эпизоде: захватив в плен греческого флейтиста Исмения, прославившегося своей игрой, скифы привели его к своему царю, чтобы тот тоже насладился нежной и тонкой музыкой. Но Атей заявил, что самой лучшей музыкой для себя считает ржание боевого коня. Он, бесспорно, был опытным военачальником и прославил себя во многих битвах и столкновениях. Однажды, когда ему довелось вступить в бой с войском трибаллов (одного из фракийских племен), намного превосходивших его численностью, Атей приказал женщинам и детям гнать в тыл врагу коней и волов, неся при этом поднятые копья. Хитрость удалась. Противник принял эту толпу, поднявшую тучи пыли, за подкрепление скифам, и поспешно отступил.
Со временем Атею удалось прочно закрепиться на правобережье Дуная. Подвластная ему территория соответствовала если не всей современной Добрудже, то, во всяком случае, значительной части ее. Влияние же скифского правителя распространялось и на более далекие области. Известно содержание его письма к жителям г. Византия [42] : «Царь скифский Атей демосу византийцев: не препятствуйте моим прибылям, чтобы мои кобылицы не пили вашей воды». Свидетельством могущества этого царя стал вторичный выпуск его монеты уже в другом эллинском городе – Каллатие.
42
Византий – совр. Стамбул.
Теперь о другом нашем герое, личность и деяния которого описаны в античной литературе неизмеримо полнее, чем жизнь владыки далеких причерноморских степей, – о Филиппе Македонском.
Будущий отец самого великого полководца древности Александра Македонского родился в 382 г. до н. э. и был сыном Аминты II – верховного правителя Македонии из династии Аргеадов. По крайней мере, с V в. до н. э. Аргеады считались общепризнанными государями Верхней (горной) Македонии. Но их господство над страной являлось довольно эфемерным и зыбким, поскольку в каждой из областей сидел полунезависимый царек из местной знати. Если к этому добавить, что и при дворе самих Аргеадов плелись бесконечные заговоры и интриги, нередко заканчивавшиеся убийствами и узурпацией трона, то станет ясно, почему Македония до Филиппа играла столь незначительную роль в греческой истории.
«В греческих полисах, – пишет английский историк Питер Грин, – относились к этому реликту догомеровской эпохи с откровенным пренебрежением. На македонян там смотрели как на полудикарей, не владеющих „нормальной" речью, приверженных устаревшим политическим учреждениям, посредственных воинов, клятвопреступников, для которых убийства и кровосмешение стали привычным делом».
Филипп был третьим, самым младшим (и законным) сыном Аминты II: он родился, когда отцу было уже почти 60 лет. После смерти Аминты II власть в стране захватил узурпатор Птолемей, который убил старшего сына Аминты Александра и стал регентом при втором сыне – Пердикке.
В это время в Греции заметно усиливалось влияние города Фивы, и Птолемей, желая завязать как можно более тесные связи с этим могущественным эллинским государством, отправил туда группу знатных заложников, среди которых находился и самый младший из братьев – Филипп. Ему было тогда всего 15 лет. Едва ли Птолемей предвидел все последствия своего шага. Ведь в Фивах Филипп нашел много новых друзей и получил бесценные знания по греческой культуре, политике и, особенно, по военному делу. Юный царевич подружился с Памменом – опытным военачальником и близким другом Эпаминонда – греческого стратега, автора ряда новаторских идей по организации, тактике и стратегии войск. Именно он сумел разбить непобедимую до того спартанскую армию. Урокам этого выдающегося полководца античной эпохи обязаны своими последующими военными успехами и Филипп и его сын Александр. Филипп понял важность профессиональной военной подготовки, тактических учений, тесного взаимодействия конницы и пехоты, сочетания основательного штабного планирования и быстрых действий. Сверх того, он усвоил один важнейший принцип успешных сражений: «Самый лучший способ с наименьшей затратой сил победить противника – нанести ему удар не с самой слабой, а с самой сильной стороны».