Скиннер
Шрифт:
– Это шершни, верно?
– Да.
– Ладно, место для багажа – сзади. Залезайте в кабину.
Эрлин отошла в сторону, чтобы Кич смог направить свой чемодан на воздушной подушке в заднюю часть кабины. Когда рейф проходил мимо, она уловила едва заметный запах разложения. Он обернулся и посмотрел на нее – что-то изменилось в чертах этого безжизненного лица. Бросив свой рюкзак на чемодан Кича, Джанер сел в кабину рядом с водителем. Эрлин огляделась, прежде чем погрузить свой багаж. Она прибыла на место и намеревалась осуществить свои планы, хотя иногда ей очень
– Эрлин Тейзер Третья Неукротимая, – сказал Кич, когда такси взлетело и начало набирать высоту над понтонами и плавучими опорами посадочной площадки шаттла.
Джанер оглянулся.
– Ваше лицо показалось мне знакомым. Это ведь вы открыли тот самый ящик с… пиявками. – Он пожал плечами, словно удивляясь своим словам.
Шершни завозились в футляре, устраиваясь так, чтобы ничего не упускать из виду. Джанер недовольно посмотрел на них, потом уставился сквозь лобовое стекло на парящие в тумане над островом крылатые силуэты, похожие на угольки в нефритовом дыму.
– После опубликования ваших исследований поднялся большой шум; насколько я помню, здешние власти были вынуждены ограничить столь привлекательные перемещения. Ха! Стремительный прорыв к вечной жизни.
– Стремительный прорыв в поисках более простого решения, – возразила Эрлин. – Наш метод позволяет продлевать жизнь на неопределенный срок, но, разумеется, в нем есть… недостатки. Сюда стремились попасть люди, мечтавшие не только о продолжении жизни. Они жаждали чуда. – Она заметила, как Кич, услышав слово «чудо», сжал костлявыми пальцами висевший на груди ромб. Может быть, эта штуковина обладала каким-то религиозным смыслом?..
– И как работает ваш метод? – спросил Джанер. В тоне голоса чувствовался не только научный интерес.
– Только факты? Джанер кивнул.
– Вирусные волокна здесь проникли практически в любое живое существо – так пиявки обеспечивают себя пищей, хотя вряд ли это можно считать идеальным примером симбиоза. Умереть здесь можно, только получив тяжелое ранение. Действительно тяжелое.
– Логично, – отозвался Кич.
С этим трудно было не согласиться.
– Разве смерть не предпочтительней участи добычи? – спросил явно ничего не понявший Джанер.
– Нет. – Женщина покачала головой. – Разве не предпочтительней отбирать мясо у дичи и сохранять ей жизнь, пока не настанет время очередной охоты? Пиявки – очень удачное название, хотя они не высасывают кровь.
– Почему вы вернулись? – спросил Джанер.
– Нужно найти знакомого мне капитана. Некоторые дела остались незаконченными.
Хупер повернулся и странно посмотрел на нее, но ничего не сказал. Из всех его соплеменников капитаны были самыми таинственными.
– А вы почему здесь? – обратилась она к Кичу.
Рейф сначала никак не отреагировал на ее вопрос, потом медленно покачал головой. Эрлин подождала немного; между тем Джанер обернулся и уставился на нее весьма красноречивым взглядом.
– А вы?
– Я направляюсь туда, куда приказывает разум. Истинный турист. – Он усмехнулся.
– И никаких сожалений?
– Только в самом начале. Эрлин кивнула.
– Вы говорили, что контракт закончился двадцать лет назад?
Ее действительно это интересовало, потому что люди, выполнившие свои обязательства по контракту с разумом Улья, стремились как можно скорее избавиться от своих маленьких спутников, так как испытывали глубокую неприязнь к насекомым – особенно те, кто нечаянно убил шершня. Кроме того, считалось, что разум Улья часто посылал своих прислужников туда, где могли возникнуть крайне неприятные ситуации.
– А теперь?..
– Приключения. Деньги. В течение последних двадцати лет мне редко приходилось скучать.
Она с интересом посмотрела на него. Когда-то болезни и несчастные случаи были основными причинами смерти людей, теперь они умирали от скуки, часто приводившей к возникновению второй причины. Возможно, Джанер был гораздо старше, чем она думала, и у него возникла такая же проблема.
– Эрлин? – вдруг спросил хупер, до которого, вероятно, только что дошел смысл разговора. – Я так и думал… из-за кожи.
Она едва заметно улыбнулась, вспомнив разговор на борту парусного судна «Странник». На стовосьмидесятилетнего механика Пека напала пиявка, выхватившая из ноги кусок мяса размером с кулак. Превратив пиявку в отбивную, механик приложил откушенный кусок к ноге, и рана зажила буквально в течение нескольких минут.
– Тебе не кажется это несколько странным? – спросила тогда Эрлин.
– А что ты называешь странным? По крайней мере, моя кожа – не цвета жженого сахара. Проклятые земляне, они всегда называют нас странными!
Пек вел себя очень необычно после второго… происшествия, но лучше не думать об этом!
– Ты знаешь Амбела? – спросила она хупера.
– Кто же его не знает?..
Умело манипулируя крыльями, он направил воздушное такси в планирование по спирали. Трое пассажиров не сводили глаз с длинного, частично искусственного острова внизу.
Вокруг большого купола базы Правительства теснились более мелкие – прозрачные сферы среди густой растительности, – словно остров пускал пузыри. Эрлин могла рассмотреть рощи грушевидных деревьев и машинально погладила шрам на предплечье. Упавшая с дерева пиявка была ее первым близким знакомством с природой Спаттерджей. Потом Амбел спас ее от назойливого внимания твари с вполне безобидным названием «моллюск-лягушка». Эрлин лишилась бы руки, если бы он не вмешался.
Она окинула взглядом бескрайнее море и вспомнила, что другие острова, если верить словам Амбела, были телом древнего, предпочитавшего независимое существование человека. Существование, очевидно, было достаточно приятным, но лишенным разумности. Амбел хранил голову Скиннера в ящике.
– Ворота внизу были закрыты, – заметил Кич.
– Тепловое загрязнение, – объяснила Эрлин. – Блюститель переместил их на Корам после взрыва популяции моллюсков-молотов вокруг глубоководных тепловых потоков.