Скиннер
Шрифт:
– А как насчет питательных веществ, жидкости? Как может тело выздороветь, если не хватает половины жизненно важных органов? – настаивал Джанер.
– Внутренние органы хуперов восстанавливаются значительно быстрее, чем поврежденные или отсутствующие конечности. Вирус Спаттерджей изменяет ДНК для оптимизации выживания. Рука не столь важна для выживания, по сравнению с системой пищеварения. Подумай о чудовище, которое мы только что видели. С точки зрения выживания самым главным органом был не мозг, а рот, поэтому появился рот.
– Мозг явно необходим, – возразил Джанер. – А как насчет органов чувств, расположенных
– Он чувствует то же самое, что и пиявка, – колебания и тепло. Что касается мозга, у него явно есть рудиментарный нервный орган в верхней части позвоночника. Он может держаться в вертикальном положении, что свидетельствует о том, что у него образовалось внутреннее ухо, его способность управлять конечностями говорит о том, что этот рудиментарный нервный орган мог развиться даже до состояния мозга насекомого. Скорее всего, так случилось потому, что на такие преобразования потребовалось значительно меньше энергии, чем на превращение в основном человеческого тела в тело пиявки.
– Значит, подобное возможно? – спросил Джанер, не обращая внимания на язвительные замечания разума Улья – так он отреагировал на слова, касающиеся мозга насекомого.
– Да, конечно, вирус оптимизирует выживание, оптимизирует мышечный рост, чтобы обеспечить возможность его сбора. Впрочем, такой выход не обязательно является оптимальным для человека. Плоские черви способны выживать лучше, чем люди.
– Приятно это осознавать, – заметил Джанер, понимая, что больше ничего знать не хочет. Эрлин однако продолжала говорить, пока они шли вслед за остальными от ночного лагеря.
– Самая плохая ситуация из возможных, когда мозг человека оказывается в теле пиявки. С Амбелом этого не произошло, возможно, потому, что его телом постоянно питались и у него не хватило энергии на такое изменение. Когда Спрейдж вытащил его из моря, его кормили только выращенной в Куполе пищей, чтобы предотвратить такое превращение. Превращение невозможно остановить, если оно уже началось, и хуперы дают жертве спрайн. Больше всего на свете они боятся превратиться в тварей, которые чувствуют только колебания, тепло, боль и голод.
– Таких «людей» может быть много? – спросил Джанер, с ужасом подумав о гигантской, уничтоженной им ночью пиявке.
– Много, – совсем не успокоила его Эрлин.
Они все глубже и глубже уходили в заросли, и Джанер не мог не заметить явно выраженные изменения в фауне и флоре. Распухшие грушевидные деревья здесь были значительно толще, чем на противоположном склоне, часто они были расколоты по всей высоте многочисленными трещинами и напоминали клетки, а не плотные стволы. Свисавшие с их ветвей пиявки были темно-красными, а не коричневыми, как в море или на берегу, кроме того, здесь совсем не было лягушкокротов. Через некоторое время Амбел уже не использовал мачете Рона, потому что листва на деревьях начиналась высоко от земли. Крупные плоские листья, которые росли у берега у самой земли, здесь распускались на вершинах пятиметровых колючих стволов. Земля была покрыта толстым слоем скользких полусгнивших листьев и хрупких белых веточек, везде виднелась похожая на капли оранжевой крови плесень. Падавшие с деревьев пиявки перестали быть самой серьезной проблемой, их сменили пиявки, прятавшиеся в опавшей листве, которые бесшумно подползали к ногам, если человек слишком долго стоял на одном месте.
Когда Амбел вдруг приказал остановиться, Джанер подумал, что худшего места для привала трудно было найти, пока не понял, что остановка вызвана появлением очередного лесного обитателя.
Из-за темных стволов послышался раздраженный визг, и мучительно медленно появилось нечто огромное. Джанеру существо показалось похожим на ящерицу размером с буйвола, но с ярко выраженными отличиями от обоих животных. У него не было копыт или когтей, однако имелись огромные плоские лапы, рога росли не только на голове, но и двумя рядами по всей длине шеи, хвоста не было. Сначала Джанер подумал, что у этого животного было четыре конечности, и только потом разглядел еще две, выраставшие из нижней челюсти под треугольной пастью. Его грубую шкуру испещряли круглые отметины, которые, как понял Джанер, были не чешуйками, а шрамами от укусов пиявок.
Существо тяжело прошло мимо, равнодушно взглянув на них единственным двухзрачковым глазом, затем вдруг потянулось к одному из колючих стволов и выхватило из него огромный кусок древесины своими зазубренными челюстями. Дерево задрожало, с его листьев градом посыпались пиявки. Они мгновенно присосались к коже животного и впились в его плоть. Животное хрюкнуло, прожевав древесину, и, повернув голову, попыталось сбросить с себя пиявок. Потом оно снова потянулось к стволу и вырвало очередной кусок, осыпая себя кровососами.
– Мы его обойдем, – сказал Амбел.
– Эта тварь опасна? – спросил Джанер, держа карабин наготове.
– Нет, опасны они. – Планд указал на извивающихся на земле и ползущих по стволам вверх пиявок.
– Что это было? – спросил Джанер у Эрлин, когда они двинулись дальше, далеко обходя осыпаемую градом пиявок тварь.
– Ты имеешь в виду название? Кажется, деревянная свинья или нечто похожее.
– Древесная свинья, – поправил ее Планд. Она кивнула и продолжила:
– Один из хиродонтов. Существует несколько тысяч разновидностей, некоторые из них не больше булавочной головки. Это – самый крупный вид, живущий на суше. По слухам, причем неподтвержденным, в океане обитают значительно более крупные существа.
– У него есть враги? – спросил Джанер, вспомнив о звуках, доносившихся из зарослей ночью.
– На этой планете есть только два хищника: мы и они. – Она показала кишевшую пиявками листву.
– Почему только два?
– Пиявки и вирус эволюционировали вместе. Возможно, на суше существовали и другие хищники, но они были вытеснены пиявками. Полагаю, пиявки перебрались в море всего несколько миллионов лет назад, поэтому там еще сохранились хищники. Пройдет еще пара миллионов лет, и на этой планете останутся только травоядные, растительность и пиявки.
– Мрачная перспектива.
Скоро заросли поредели, стали прижиматься ближе к земле. Джанер заметил, как Планд показывает на что-то, но не сразу понял, на что именно. Среди стволов деревьев он увидел шестигранный металлический столб, толщиной полметра и высотой чуть больше человеческого роста. Его поверхность была покрыта толстым серым слоем коррозии.
– Мы ближе, чем я думал, – заметил Рон. Джанер посмотрел на него, потом перевел взгляд на чуть ожившего и с интересом смотревшего на столб Форлама.