Скипетр Дракона
Шрифт:
Прекрасная и причудливая музыка арфы оборвалась, когда Флаерос сбежал по ступеням и остановился на последней лестничной площадке, оглядывая главный зал.
В пламени светильников он увидел толпу родственников и замковых слуг. Дядюшки были наряжены в родовые цвета, алый с золотом. Многие покачивали в такт музыке опустевшими кубками. Но служанки не спешили наполнять бокалы господ. Когда мелодия утихла, все разом загалдели, засыпая вопросами мужчину с усталыми глазами, который сидел на стуле между пиршественным
— Я прибыл в этот счастливый дом, — громко начал он, заставляя утихнуть всех вокруг, — поскольку принес весть, которая касается не свар баронов между собой и не последнего повышения налогов и податей. Регент Аглирты желает встретиться с Флаеросом Делкампером!
Собравшиеся завертели головами, недоуменно переговариваясь. «Флаерос?» — забормотали аристократы. Если бы юный бард услышал это удивление в голосах родственников, то был бы больно задет. Но он поспешил спуститься по ступеням, крикнув на бегу: «Это ко мне!».
Арфист, да благословят его Трое, помахал рукой, приветствуя собрата по музыкальному ремеслу.
— Лорд Флаерос, меня зовут Таерсевер Красный Плащ. Для меня, бродячего музыканта, большая честь встретиться с вами. Хочу сразу объясниться. Мне ничего больше не известно, кроме того, что я только что сказал. Регент надеется увидеться с вами на острове Плывущей Пены.
Заметив, что все взгляды обращены в его сторону, Флаерос выпрямился и заговорил, стараясь, чтобы голос звучал как можно более мелодично и степенно:
— Благодарю тебя, арфист. Услышать твою музыку — честь для меня и всех обитателей этого дома. Теперь же я, как и все, жажду услышать последние новости: что происходит в Аглирте?
Бард Таерсевер усмехнулся.
— Бароны, как обычно, сражаются за власть. Наемники, жадные до денег, снова при деле, а на дорогах множатся разбойники.
— И что с того? — проворчал дядя Флаероса, стоявший рядом с бардом. Он неодобрительно покачивал огромным, с голову человека, сверкающим кубком.
Менестрель пожал плечами.
— Когда вооруженные люди болтаются по всей стране, милорд, — сказал он, уставившись на изгиб своей арфы, — жди беды. Причем скорой. Такой беды, которую могут остановить только копейщики и лучники.
— Понятно, — протянул второй дядюшка, — чего тут не понять? Эту песенку мы уже слыхали. Значит, скоро война. Что еще нового?
— Говорят, на рынке в Ибрине видели говорящую корову, — весело бросил менестрель и умолк, пережидая смешки и недоверчивое ворчание. — И вот еще что. Слухи ползут по Аглирте, как змеи, что регент ищет… вот это!
И бард выхватил из-под плаща, висевшего на спинке стула, какую-то блестящую
Певец медленно повел рукой, давая всем возможность рассмотреть драгоценный скипетр. Янтарные глаза чудовища мерцали, словно оно и впрямь могло видеть.
Все разом выдохнули, кто-то отступил назад.
— Враг Змеи, — пробормотали из толпы, прежде чем это название пришло в голову Флаеросу.
Внезапно один из слуг, сгрудившихся в отдалении, бросился вперед. Это был красивый молодой парень, он оттолкнул дядюшку Делкампера и прыгнул к менестрелю, вытянув вперед руку с хищно растопыренными пальцами.
Крики и возгласы не остановили его. Слуга кинулся к столу, за которым сидел старый менестрель, заворачивая в плащ свою арфу.
Таерсевер поднял голову, заметил угрозу и неожиданно швырнул скипетр. Но не в слугу, а к ногам Флаероса, замершего у подножия лестницы.
Юноша нагнулся за драгоценной вещицей, не сводя взгляда со странного слуги. Тяжелый скипетр продолжал сиять, озаряя мягким светом его руку и бросая отсветы на ступеньки лестницы. Сверкнул кинжал.
Служанки завизжали.
Старый менестрель отшатнулся.
Дядюшка метнул кубок в обезумевшего слугу, но промахнулся. Остальные хором принялись звать стражу. Таерсевер споткнулся о ножку стула и пошатнулся. Слуга вцепился в жертву, взмахнул ножом, потом еще раз, и оба они — и змеепоклонник, и бард — вывалились из окна.
Внизу раздался оглушительный всплеск — и оцепенение наконец всех отпустило.
— Хватайте змеиное отродье! — крикнул дядюшка Халгор, перекрывая хриплым басом поднявшийся шум. — Я сам расправлюсь с ним!
— Трое с нами, — хмыкнул дядюшка Сарт, наблюдая, как Флаерос удивленно рассматривает скипетр. — Юный Флаерос, как всегда, притягивает опасности и беды.
— Это точно, — кивнул Халгор, выхватывая изящный, изукрашенный меч и глядя на вбегающих в зал стражников. — Наконец-то наш парень стал что-то значить для Аглирты.
— Вот именно, для Аглирты, — скривился Сарт. — Оттуда и идут все неприятности.
И пока Халгор отдавал распоряжения о сетях, лодках и фонарях, Сарт встал за плечом Флаероса, который, забыв обо всем, вертел в руках золотой скипетр. Внутри его что-то трепетало, какое-то волшебство, передавая рукам юноши тепло и легкую дрожь.
— Я сам отвезу это регенту, — пробормотал Флаерос. — И прямо сейчас.
И юный бард бросился вверх по лестнице в свои покои, чтобы приготовиться к путешествию.
Сарт поспешил вдогонку, перескакивая через две ступени. Меч сверкал в его руках. «Да, староват я для таких передряг. Впрочем, как и все мы», — проворчал Сарт себе под нос и срезал мечом венчики короноцвета, поднимавшиеся над цветочными горшками. Лепестки посыпались золотым дождем. Сарт побежал дальше, чувствуя, как ноги наливаются тяжестью. «Да, староват я…»