Скипетр Дракона

Гринвуд Эд

— Может, они и дураки, но даже дураку понятно, что причал не выдержит веса лошадей.

— Они погубили довольно хороших коняг, — хмыкнул барон, — прежде чем это сообразили.

И бросился в драку, размахивая мечом.

— За регента и Пробужденного короля! — ревел он, срубая наконечники копий. — За Аглирту!

Острые копья хищно метнулись к воину, но Хоукрил встал рядом с бароном. И вскоре конным рыцарям пришлось туго под напором двух неистовых вояк. С криком и проклятьями латники пытались удерживать их на расстоянии, еле управляясь с копьями и с поводьями встревоженных лошадей, но вот Хоукрил добрался

до ближайшего рыцаря, и яростно зазвенели мечи. Боец вскрикнул и рухнул из седла на землю, прямо под копыта беснующегося коня. Второй всадник взмахнул руками, его жеребец просел задними ногами в разломе деревянного настила и вместе с всадником полетел в серую воду реки Серебряной.

— Только лошадей хороших переводят почем зря! — зарычал Гларсимбер, рубясь лихо и быстро. — И это латники?

Оставшиеся всадники подались было назад, но их командиры злобно взревели, приказывая наступать. Дощатый настил скрипел и рушился прямо под копытами лошадей.

— Копья! — надрывался один из командиров. — Сбивайте их копьями! И уводите лошадей прочь от…

Меч Хоукрила перебил ему глотку, и последние слова потонули в горячем потоке крови.

Всадники попытались выставить вперед копья, но тут еще одна лошадь пошатнулась, забила копытами и упала с причала на берег, прямо в деревянное крошево разбитых лодок. В рядах нападающих образовался просвет, и Хоукрил с Улыбающимся Волком увидели, что в бой вступил Сараспер.

В лицо ударил яростный голубой свет. Всадники вместе с лошадьми разлетелись в стороны как щепки. Волшебное пламя взметнулось до небес, устрашающее и холодное. У Хоукрила ослабли колени, а воины грех баронов бросились врассыпную, побросав копья, оружие и раненых товарищей. Огонь стал синим, а в центре его пульсировала испепеляющая сердцевина. Да, испепеляющая, но ледяная. Хоукрил отшатнулся, отбиваясь от нескольких врагов. Мимо пронеслась обезумевшая лошадь, стуча по берегу копытами. Из ледяного пламени выступили четверо, которых он не мог не узнать, — сестры-колдуньи Талазорн. Сердце латника дрогнуло, когда он увидел злобу на их лицах.

— Мы знаем, кто служит убийце нашего отца, — мертвенным голосом произнесла Олони Талазорн. — И кто повергает всех магов на своем пути. Умрите, жалкие глупцы!

Взметнулись четыре скипетра, и причал оказался поглощен бушующим огнем.

Его руки упали бессильно, будто сломанные ветви, — не поднять. Голова, как выгоревший и пустой очаг, покрыта дымящимся пеплом и золой. В груди ощущалась гулкая обморочная пустота, когда он наконец смог забраться в седло и оглядеть поле боя. Сартская равнина была покрыта грудами мертвых тел, над которыми вились полчища мух, а в вышине кружили стервятники. У оставшихся в живых не было сил даже радоваться победе. Регент Аглирты покачнулся, с трудом удерживаясь в седле.

Как бы ему хотелось лечь и отдохнуть! Нет, видят Трое, ему хотелось лечь и умереть!

Дваеры безучастно кружились над его головой. С внезапной вспышкой безжалостности регент махнул рукой. Двое измазанных в крови, но с бледными лицами воинов подтащили к нему очередного упирающегося жреца Змеи. На ходу они старательно отворачивались от пленника, опасаясь, что у того может быть ядовитая слюна. Вокруг умирали смертельно раненные их товарищи по оружию, которым уже нельзя было помочь.

Дваеры

опустошили его, слишком долго он пользовался их силой. Но титул регента Аглирты накладывает определенные обязательства. Если он нужен Долине как кровожадное чудовище, Золотой Грифон станет кровожадным чудовищем. Но будь он проклят, если его испуганным, но до сих пор верным воинам покажется, что ему нравится убивать.

Черные Земли посмотрел в ненавидящие глаза жреца Змеи и глухо промолвил, простирая руку как священник для благословения:

— Я делаю это ради Аглирты. Ради справедливости и блага этой земли. Умри, предатель, чтобы Аглирта могла жить!

После чего Черные Земли впился взглядом в глаза жреца и призвал темное пламя Дваеров. Но не для того, чтобы умертвить плоть врага, а чтобы выпить его жизнь, вырвать, выкрасть его последнее дыхание. Яростно сверкающие глаза подернулись дымкой, мольбы и проклятия замерли на губах жреца, он обмяк в руках латников и умер.

Эзендор Черные Земли перевел дыхание, пока чужая жизнь растекалась по его телу, придавая силы и усмиряя боль. Не отвечая на угрюмый взгляд капитана наемников Халвана, он спокойно приказал:

— Ведите следующего.

Ему не хотелось встречаться взглядом с Халваном и видеть в его глазах тщательно скрытые отвращение и страх. И крепнущую уверенность, что лучше бы Мечам Силптара служить тому, кто свергнет жестокого регента Аглирты прежде, чем он выпьет чужие жизни с помощью проклятых Дваеров.

Черные Земли спешился и повернулся спиной к коренастому капитану. Он стоял совсем рядом. Пусть лучше Халван видит, что его ждет, возможно, передумает. У регента кружилась голова от силы, которая помогала ему сокрушить мятежных баронов, жаждущих трона, и коварных жрецов Змеи. Дай им волю, и они, в бесконечных стычках и сварах, превратят всю землю в пустыню, в выжженное поле битвы…

На вершине холма началась суета. Черные Земли не обратил на это ни малейшего внимания. Пусть жители Аглирты вспомнят старые легенды и поймут, почему порой Дваеры называли Камнями Войны.

Сегодня Аглирта победила, но почти не осталось воинов, чтобы отпраздновать эту победу. Мечи Силптара, которых привел Халван, понесли тяжелые потери, как и отчаянные пираты Джаррады. И лишь немногим рыцарям Пелаерта удалось пережить эту битву. Из гордых и надменных Огненных Всадников не уцелел ни один. Черные Земли и Дваеры позаботились об этом.

Именно Дваеры выиграли эту битву. Если бы не они, сражение окончилось бы полным разгромом Мечей Силптара. Наемники полегли бы под напором войск Дарсара, отдавая шестерых или семерых за жизнь одного врага. Но коварная змея была втоптана в траву поля битв и уничтожена.

Да, змеепоклонники были настоящими врагами Аглирты. Это их медоточивые языки, подлые убийства и предательские деньги являлись причиной бед и несчастий. Регент надеялся, что ни одной гадине не удалось уйти. Халван и его люди рыскали но полю, выискивая уцелевших. Но магия находила их гораздо быстрее, быстрее воинов и их мечей…

Черные Земли не позволил себе ни вздоха, ни малейшей дрожи. Шестеро жрецов Змеи были захвачены, в живых остался один. Он не выказывал бесстрашия, как остальные. Визжал и корчился в руках латников. И регенту пришлось подавить желание расплыться в злорадной улыбке, когда он увидел эту испуганную тварь.