Скитальцы
Шрифт:
Он надолго замолчал. Устав от ожидания, я поторопила:
— Так что?
— Эти звуки шли снаружи, из-за борта корабля.
Лэй снова улегся в койку и уже спокойнее сказал:
— Что бы ни творилось на «Хромой Мери», это очень напоминает случившееся с «Челестой». Там исчезли люди, и здесь тоже начали исчезать.
Я вспомнила последнюю запись в судовом журнале «Челесты».
— Неужели мы и правда подхватили проклятие от другого корабля?
— Не думаю, — процедил ушастик. — Вернее, что-то подхватили, но вряд ли оно похоже на проклятие
Весь остаток дня мы проговорили, строя догадки и ища ответы. Роману мирно сопел на палубе. Ночью договорились дежурить по очереди, вора решили не трогать.
— Люди слабее нас, — сказал эльф. — Вся эта дрянь действует на них гораздо сильнее. Пусть отдыхает, пока может.
Он вызвался дежурить первым. Я уснула и сразу же погрузилась в затягивающий кошмар. В нем не происходило ничего особенного, но все было пронизано ужасом. Поэтому, когда Лэй меня разбудил, я даже испытала облегчение. Но в тусклом свете масляного фонаря увидела перекошенное лицо друга, который с трудом перебарывал страх, и поняла: отдыха не будет.
— Что случилось?
— Опять звуки, — трясущимися губами выговорил эльф. — На этот раз близко. И другие…
— Что именно?
— Услышишь. Будь осторожна, — загадочно произнес ушастик, свалился в койку, накрылся одеялом с головой, как ребенок, и засопел.
Я выбралась из гамака и уселась на палубу, лицом к двери, прислонившись спиной к переборке и поставив перед собой фонарь. Я ловила каждый шорох в ночной тишине. Конечно, оркам с эльфами не сравниться, но слух у нас более чуткий, чем у людей.
Не знаю, сколько прошло времени, когда я различила новый звук, появившийся в ночи. Он был очень тихим, для человеческого уха неразличимым. Звук появился далеко на палубе и стал медленно, очень медленно приближаться.
«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп…»
Я поднялась на ноги, подошла к двери, осторожно проверила крепость засова. Вытащила из-за пояса пятипалый и встала, прижавшись к косяку, — так, чтобы, если тот, кто издавал странные сырые звуки, вошел в каюту, мне удобно было нанести удар.
Звук стал ближе, он доносился с трапа.
«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»
Меня пронизал бесконечный страх перед тем, что находилось в коридоре. По спине стекали струйки ледяного пота, сердце колотилось как загнанное. Что-то спустилось по ступеням и двинулось по коридору — неторопливо, размеренно, сводя с ума своей медлительностью.
«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп… шлеп-шлеп…»
Вдруг звуки стихли, и я с ужасом поняла: оно рядом. Что-то стояло прямо напротив нашей каюты. От него исходили сырой холод и рыбья вонь, и оно было совсем близко, нас разделяла только дверь. Что-то тоже прислушивалось к моему дыханию, решало, насколько я сильна. А может, оно искало способ проникнуть в каюту…
Я боялась дышать. Мелькнула мысль, что надо бы разбудить Лэя, но я опасалась шевелиться. Казалось, так прошла целая вечность. Наконец нечто двинулось дальше:
«Шлеп-шлеп… хлюп-хлюп…»
Оно прошло из конца в конец коридора, потом вернулось, поднялось по трапу и затихло где-то на палубе. Я на цыпочках отошла от двери. Вернула пятипалый за пояс и мне с трудом удалось разжать сведенные судорогой пальцы. Такого ужаса я не испытывала никогда в жизни.
Наутро я рассказала о звуках Лэю. Ушастик не удивился: оказалось, он слышал то же самое.
Мы разбудили Роману, который снова мучился головной болью и клялся, что больше никогда даже не посмотрит в сторону кораблей. Эльфу опять пришлось накормить его травой. В коридоре было сыро. Капли испарины осели на переборках и дверях. По палубе тянулся непонятный поблескивающий след. Я присела, коснулась его пальцами и ощутила липкость слизи. Пахло тухлой рыбой.
— Как на «Челесте», — тихо произнес Лэй.
Втроем мы вышли на верхнюю палубу и пораженно остановились. Туман превратился в сплошную стену, из-за которой не видно было вообще ничего. Вместе с ним на меня обрушилось чувство ужаса, еще более мощное, чем я испытывала ночью, готовясь к нападению того, кто стоял за дверью. Пришлось бороться с желанием упасть на палубу и сжаться в комок, чтобы неизвестный враг меня не нашел. Я вытянула перед собой руку, и она исчезла в молочном мареве.
— Да этот туман ножом резать можно! — воскликнул Роману.
Его голос доносился до меня будто из-за толстого слоя ваты.
— Ничего не слышу! — воскликнул вор.
Я положила ладонь ему на плечо, успокаивающе сжала. Вздрогнув, Лис принялся ощупывать меня в ответ. Пришлось вытерпеть его прикосновения, зато, поняв, что перед ним не враг, Роману немного успокоился. Из тумана вынырнула рука эльфа, поймала меня за куртку.
— Мара, ты слышишь меня?
— С трудом.
— Говори громче. Туман глушит звуки. Мы с тобой еще можем их различать, а люди — нет.
Откуда-то донесся слабый человеческий крик.
— Ты слышал? — спросила я Лэя.
— Да. Это с правого борта.
Очень погано было стоять вот так, словно ослепнув, и не знать, что происходит вокруг. Да, может, в этот момент команду вырезают! А может, уже вырезали… Внезапно я разозлилась. На туман, на неведомого врага, на себя, на свой собственный страх. Проорала в ухо Лэю:
— Можешь сделать что-нибудь?
— Попытаюсь разогнать туман воздушным ударом, а ты смотри туда, откуда кричат.
Эльф замолчал, и вскоре мощный порыв ветра сдул белое облако, открыв обзор на несколько шагов и заодно освободив звуки. Я увидела человека, который взобрался на фальшборт и, повернувшись лицом к морю, истошно кричал что-то бессвязное, состоявшее из проклятий и обрывочных, непонятных фраз. Это был пожилой матрос Йен, который вчера едва не подрался с боцманом.
Переглянувшись, мы все втроем ринулись к нему. Мы не успели буквально на мгновение: когда до фальшборта оставался всего один шаг, Йен визгливо расхохотался и прыгнул вниз. Воды из-за тумана видно не было, и всплеск тоже был им проглочен.