Скиталец. Часть 2
Шрифт:
— Что?! — я все еще не понимал о чем он говорит. — Перед какой смертью? Я же ведь живой стою!
— А тебе обязательно быть живым, чтобы предстать пред Создателем?
— Пред Создателем? — я скептически посмотрел на мужчину за столом.
Не высокого роста, ниже меня на две головы, а значит он где-то сантиметров сто шестьдесят пять — сто семьдесят. Жилетка от костюма тройки с трудом сходились на его выпирающем животе, круглые очки на глазах и рыжая неопрядная борода. А также обычные, слегка уставшие зеленые глаза.
— Ты выглядишь как стразовой агент, но не как создатель всего сущего. — скептически ответил я.
— А как ты себе представлял меня? Существом из галактик, увенчанным бусами из сотни планет, держателем ключей от вселенского перекрестья? — мужчина так и сочился сарказмом. — Ты вообще читал священное писание? В каждом мире оно практически похоже. "И создал он человека по собственному образу и подобию".
— Допустим. — все еще сомневаясь, я кивнул головой. — Но я представлял загробный мир иначе, а не как библиотеку.
— О, это не загробный мир, — отрицательно покачал головой Создатель, — это мой рабочий кабинет. И это не библиотека, это созданные мною миры.
— И чем же я заслужил аудиенцию у самого Создателя?
— Ну как же. Ненавидящий весь мир угрюмый мужчина и наивная светлая девушка. Между ними начинает зарождаться светлое чувство, но ее похищают, и мужчина идет мстить. Мужчина жертвует собственной жизнью и убивает злодея. А потом они вместе погибают. Эта история повторяется с первого созданного мною мира, но каждый раз цепляет меня заа самое сердце.
— А не многовато-ли для тебя одного миров? — я как-то быстро смирился с мыслью о том, что разговариваю с Создателем. — Я тут им конца и края не вижу.
— Ну как тебе сказать. — Создатель немного смутился и покраснел, словно школьник, который впервые показывает свою поделку. — Не все миры просуществовали долго, особенно первые мои миры.
— И ты успеваешь следить за каждым? — удивился я.
— Нет, что ты! — замахал руками и улыбнулся Создатель. — На такое даже я не способен. Однажды я устаю смотреть на один мир, и тогда создаю новый.
— Что?! — моему возмущению не было предела. — Ты просто бросаешь мир без просмотра? А кто тогда контролирует все, что происходит в мире?
— Никто. — Создатель пожал плечами. — Я создаю миры не для того, чтобы решать ваши проблемы.
— А зачем же тогда та создаешь миры?
— Чтобы вы жили. — ответ прозвучал слишком обычно. — Зачем вы всегда спрашиваете о смысле вашего создания? Я дал вам целый мир, возможность и правила жизни в нем. А вот наполнить свою жизнь смыслом вы должны сами. Ты, к слову, с этим не справился.
— Что? — от возмущения я даже дар речи потерял. — Я ловил тех, кто пытался развалить мир созданный тобой!
— И что в этом такого? — он достал небольшой буклет и раскрыл его. Взял со стола листок, который до этого зачитывал мне, вложил его в буклет. Тот с легким свечением вклеился в буклет, но его толщина совершенно не изменилась, так и оставаясь трехстраничной. — У меня все записано, так что не стоит мне врать, молодой человек. — Создатель поправил очки. — Ты чувствовал себя чужим в этом мире, и ненавидел его. Да, ты ловил темнокнижников, но при чем тут порядок? Ты вообще читал святое писание? "И дал он человеку свободу воли." Все что вы делали, это ваш выбор. Жить в утопии, или сжечь мир в ядерной войне. Это ваше право, я никогда не остановлю вас, иначе ваше право на свободу выбора будет нарушено.
— Но как же…? — я был шокирован его словами. — Ты просто бросаешь нас, оставляя миры на растерзание инфернальных сущностей? Да мы несколько раз останавливали прорывы этих тварей! Сколько раз мы были на краю гибели, хотя ты мог все остановить это буквально одним щелчком! — я начинал кричать от злости.
— Вы для этого уничтожали целые народы. — мой крик совершенно не повлиял на поведение Создателя. Естественно, я для него существую всего миг, я бы тоде никак не реагировал на слова того, кто успевает родиться и умереть раньше, чем я проголодаюсь. — Вот почему ты считаешь, что ваш выбор лучше, чем выбор тех же степных шаманов? Вы уничтожили целую народность только потому, что испугались их.
— Они могли уничтожить весь мир, гуркхи…
— Гуркхам все равно на ваш мир. — не дал мне договорить Создатель. — Я их создал, и я тебе могу сказать, гуркхи это не завоеватели. Они торгаши и плуты. Вы же совершили тот поступок из страха перед неизвестным, вы не понимали происходящее и решили их уничтожить. Ты призвал гуркха, он сожрал твои органы, но ничего не сделал твоему миру. Так что угрозы миру не было, зато угрозой были вы.
— Но это все равно не правильно! — не мог я согласиться. — Кто-то должен наставлять людей на путь истинный.
— И кто может судить о добре и зле? — Создатель поднял бровь. — Кому судить о правильности и истине? Сможешь взять это на себя?
— А что если смогу? — с вызовом ответил я.
— Предлагаешь мне пари? — улыбнулся Создатель. — Хорошо, сделаем так. Я отправлю тебя в один мир из которого перестали возвращаться на очищение души. Ты сможешь судить этот мир, но для вынесения приговора тебе необходимо собрать колоссальное количество энергии, а после выпустить ее своей смертью. После этого мы с тобой обсудим, к чему ты привел этот мир. Если ты не согласишься со мной, то я отправлю тебя в следующий мир. Если же ты сможешь мне доказать, что я был не прав, то я создам новый мир, где буду следить и направлять людей, создавая им идеальные условия жизни.
— Согласен. — я протянул руку Создателю для рукопожатия. Создатель ответил мне, его рукопожатие было крепким и уверенным.
— В первые дни ты не будешь ничего помнить, твоя душа к такому не готова. Но после какого-то времени ты все вспомнишь. А теперь начали. — он разбил наши руки, и я провалился в пустоту. падая вниз. Меня подхватила белая молния унося в только одному Создателю известном направлении.
Глава 17
Скит резко дернулся, пытаясь остановить падение, но понял что лежит на полу и успокоился, перестав дергаться. Азалия лизнула Скита шершавым языком. Старейшина все также сидел в своем углу и тянул сизый дым из своей трубки. Вот только дым не был тким плотным как в прошлый раз, от которого он потерял сознание. С кряхтением Скит встал на ноги, но заговорить у него не вышло, язык словно прилип к нёбу.