Склад съедобных улик
Шрифт:
«Да, операция приобретает высшую степень сложности», – приосанившись и оглядывая окрестности, подумал Антон Мыльченко-Великолепенский.
К счастью, народу в этом районе было немного – по узкой улице с разбитым асфальтом мало кто ходил, а поскольку время еще не перевалило за полдень, то и из дома выходил редко кто. Да и входил в него тоже. Угол дома смотрел как раз на высокую кирпичную стену школьного спортзала. Их разделяли лишь неширокая асфальтированная дорожка и решетчатый забор, окружающий школу.
Зоя продолжала караулить в подъезде. В ее
И вот на улице уже больше минуты не было ни души. Пока Зоя в подъезде ревностно продолжала не терять бдительность, Антоша, которому роль дозорного уже успела наскучить, задумчиво смотрел на то, что происходило у окна подозрительной квартиры.
А там высокий и сильный Витя Рындин как можно устойчивее взгромоздился на узкий, но длинный деревянный ящик.
Положив огромные ножницы в один карман, а фотоаппарат – в другой, Арина принялась расшнуровывать свои высокие ботинки – босиком гораздо удобнее было забраться Вите на плечи.
– Арина, может, пусть все-таки кто-нибудь другой залезет? Редькина… – еще раз переспросил Витя. – А вдруг там, и правда… А еще лучше, если я сам полезу.
– Но я-то тебя точно не удержу.
– Это правда… – согласился Витя.
– К тому же я должна сама, – прибавила Арина шепотом. – Ведь я не боюсь крыс. Не боюсь, честное слово.
Но на самом деле она очень боялась. Арина была почти на сто процентов уверена, что знала, каких именно зверюшек увидит в подозрительной квартире. И она ни в коем случае не должна струсить. Ведь кто всю эту операцию начал? Кто предложил за теткой следить и Петра Брониславовича таким образом спасать? Сама она и предложила, и начала. А могла бы спокойно сидеть дома и ждать, пока в школе даже воспоминания о мерзких крысах не останется. Так что выбора нет – надо сказать своим страхам «цыц».
И Арина, сжав зубы, полезла Вите на плечи. Она была девочка гибкая и ловкая, поэтому быстро и без особого труда оказалась возле форточки. Вытащила ножницы, осторожно раздвинула ими две пластинки жалюзи и заглянула внутрь квартиры.
Антоша не отводил от Арины взгляда. На всю катушку работало сейчас его воображение. Потому что в этот момент, конечно же, никакая не Арина Балованцева балансировала на мощных плечах Вити Рындина. Это был он, сыщик Антон Великолепенский. То есть именно себя представлял Антоша заглядывающим в квартиру. Эх, ну почему мир устроен так неправильно! Антоша уже хотел начать переживать, почему он не Арина, но детективный рассказ требовал материала, и вот происходящие события начали приобретать в воображении Антоши вид настоящей чеканной прозы…
«…Он внимательно всмотрелся в интерьер комнаты. С первого же взгляда Антон Великолепенский все понял. И ужас сковал его бесстрашное сердце!..»
Лаборатория! Одной рукой держась за стену, а другой уже с трудом раскрывая тяжелые ножницы, Арина смотрела в образовавшуюся между пластинками жалюзи щель. То, что она увидела, и правда, потрясало воображение. Вдоль всех стен большой комнаты стояли столы. Широкий железный стол с огромным количеством химических реактивов в разной посуде находился в самом центре. Рядом с ним стоял стол с приборами, а в углу притаился компьютер, соединенный шнурами как раз с этими приборами.
Все остальные столы занимали клетки, в которых сидели крысы. Крыс было множество: больших, подрастающих, совсем малюсеньких крысяток. Провода от приборов тянулись к клеткам.
Арина чуть повернула голову и увидела ту самую женщину, за которой так долго пришлось следить. Теперь она была без пальто, в белом халате. Женщина стояла у стола с реактивами, переливала что-то из пробирки в пузырек. Затем она встряхнула его и, набрав в пипетку жидкости из этого пузырька, принялась капать темную жидкость на кусочки собачьей еды, разложенные на большой пластмассовой миске.
– Приступаю! – услышала Арина. Женщина обращалась к мужчине, который сидел за компьютером.
Мужчина согласно кивнул и уставился на экран монитора, очевидно, ожидая появления результатов.
Женщина высыпала собачий корм сквозь решетку в одну из клеток. Крысы мгновенно смолотили корм. А дальше с ними произошло ужасное: все крысы, что были в клетке, резко подпрыгнули, затем встали на задние лапы, ощерились и с диким визгом принялись раздвигать металлические решетки своей клетки.
Арина затаила дыхание. Забыв о мерах предосторожности, она перестала держаться за стену и взяла ножницы двумя руками. Одной рукой отодвигать пластинки жалюзи ей было уже очень тяжело.
Мужчина за компьютером, как было видно Арине, что-то лихорадочно печатал. Женщина весьма равнодушно смотрела на крыс, но на всякий случай встала коленями на табуретку, чтобы ноги ее, как поняла Арина, не оказывались на полу. То есть чтобы крысы по ним не пробежались.
Не прошло и минуты, как обезумевшие крысы погнули прутья и выскочили из клетки наружу. Пометавшись туда-сюда, они спрыгнули на пол, юркнули под стол и исчезли. Глядя на своих сбежавших сородичей, заволновались и все остальные крысы – запрыгали в клетках, заметались и противно завизжали.
Слыша крысиные визги, Арина готова была тоже завизжать как можно громче, чтобы только перекричать, заглушить эти отвратительные звуки. И бежать сломя голову – куда угодно, но прочь от этого места. Арина покачнулась, но собрала все силы, вновь взяла ножницы в одну руку и, держась за стену и прячась за нее, чтобы ее не было видно из квартиры, вновь заглянула в форточку.
Из-за компьютера поднялся мужчина.
– Вот видишь, Алевтина, мы по-прежнему не можем их контролировать. Средство действует очень сильно. А в состоянии повышенной возбужденности эти крысы способны на все. В этот раз они освободились еще быстрее.