Скобелев
Шрифт:
Но злопамятный корреспондент, не имевший возможности открыто охаивать Скобелева при жизни, отплатил ему после смерти «Этюдом». Что представляет собой это творение, можно судить по нескольким высказываниям, взятым из книги, вышедшей в Санкт-Петербурге в 1884 году:
«Русское общество в 1876 году под влиянием застоявшейся энергии, под гнетом неудовлетворенности и тоски, ринулось на войну, набросилось на внешние идеалы, думая в освобождении других найти почву для достижения своих стремлений и мечтаний. Что же удивительно, что тому же влечению подпали и отдельные личности подобно Скобелеву...
Сама жажда войны и воинственных треволнений, стяжавшая Скобелеву среди его почитателей прозвище «поэта войны»... это скорее всего признак довольно ограниченного ума или очень узкого развития...
Скобелев не выделялся из общего уровня и даже долее и более других обнаруживал пренебрежительное отношение к туркам и легкомысленные взгляды на общие условия и последствия войны...
Ранее произнесенных речей, из которых, впрочем, одна парижская внушена французскими интересами, никаких политических убеждений в Скобелеве и его деятельности не усматривалось...»
В противовес авторам, подобным Градовскому, Скобелевский комитет разработал широкую программу книгоиздания. Солдатская библиотека включала в себя небольшие по объему книжки, правдиво рассказывающие о жизненном пути «белого генерала», его подвигах и заслугах перед Отечеством, а многие издания являлись кладезем воспоминаний современников, чтивших память о Скобелеве. Без сомнения, книги находили душевный отклик в солдатских сердцах.
Однако наибольшее внимание сестры Михаила Дмитриевича, Скобелевский комитет сосредоточили на помощи калекам. В его Уставе говорилось, что он «имеет целью... открыть повсеместно сбор пожертвований для составления скобелевского капитала... Старший из потомков М. Д. Скобелева всегда состоит почетным членом комитета, а место товарища председательницы сохраняется навсегда за начальником Николаевской Академии Генерального штаба... Все члены совета комитета (6 человек) исполняют свои обязанности безвозмездно...»
Полнейшее бескорыстие, неутомимые труды и открытость Скобелевского комитета, для деятельности которого Академия [56] предоставила удобные помещения, снискала ему поддержку всей России. Комитет имел свои аптечный и книжные склады, инвалидные дома, столовые, патронажных сестер, готовых в любую минуту откликнуться на призыв о помощи. Скобелевский комитет не упускал из виду и такой важный вопрос, как создание памятника. К 1907 году Россия имела только один монумент, связанный с русско-турецкой войной 1877-78 гг. В Москве, на Ильинской площади, в Лубянском сквере, ровно через десять лет после завершения блокады и падения Плевны, был открыт памятник гренадерам, павшим в боях у этого болгарского города. Архитектору В. О. Шервуду удалось проникнуться пафосом незабываемого события, а постоянно наполненные деньгами две кружки для сбора пожертвований «В пользу увеченных гренадер и их семей», стоявшие на чугунных подставках, стали свидетельством душевной отзывчивости москвичей и гостей столицы.
56
В 1901 году Николаевская Академия Генерального штаба была переведена на Суворовский проспект из старого здания на Английской набережной.
Но воистину небывалый размах памятливости проявил болгарский народ. Братские могилы русских и болгарских воинов были окружены постоянным вниманием, скромные кресты, пирамиды из камня с непритязательными надписями, доски в храмах со словами благодарности освободителям, улицы, названные именами героев, – вот лишь краткий перечень знаков признательности, которые закрепляли неразрывную связь времен. Светлой памяти «белого генерала» было посвящено открытие в 1883 году в городе Виддине гимназии, названной его именем.
Тридцатилетие победы над Турцией дало новый импульс, и перед взорами жителей столицы Болгарии – Софии 30 августа 1907 года предстал величественный памятник «Царь-Освободитель» (скульптор Арнольд Дакки). На первый взгляд, скульптура императора, восседающего на коне, кажется чрезмерно статичной, но такое впечатление исчезает, когда взгляд останавливается на пьедестале. Наиболее яркие эпизоды кровавой войны полны внутреннего напряжения, лики сподвижников государя Александра II отважны и решительны. Среди них «белый генерал» – М. Д. Скобелев – пожалуй, наиболее колоритная фигура. Болгары не забывали «белого витязя на белом коне», а всенародная любовь к нему выразилась в создании в Плевне парка-музея под открытым небом. Время многомесячной боевой страды в нем словно замерло. Вот – несгибаемый майор Горталов, возле редута, у которого пал смертью храбрых, вот дом, где Осман-паша сдал саблю Александру II, невдалеке бюст первого губернатора Плевны.
Увы, в России создание памятника Скобелеву чрезвычайно затянулось. Болгаро-сербская делегация, прибывшая в столицу России по случаю тридцатилетия окончания русско-турецкой войны, изумленно спрашивала устроителей торжества: «А где же у вас памятник Скобелеву?» Ответ нетоудно предугадать. Всеобщее недоумение и ропот должен был смягчить приказ по военному ведомству за № 563 от 2 ноября 1907 года.
« 25 июня текущего года исполнилось двадцать пять лет со дня кончины генерал-адъютанта Скобелева.
Имя его неразрывно связано с историей завоевания наших среднеазиатских владений. Большая часть походов и экспедиций... прошли при его участии или под его руководством, – и память о Михаиле Дмитриевиче Скобелеве должна вечно жить в Туркестанском крае, а особенно в Ферганской области... и в городе Новом Маргелане, где он был первым военным губернатором.
Во внимание к изложенному Государь Император в 23-й день октября Высочайше повелел... областной город Ферганской области Новый Маргелан именовать впредь – город Скобелев».
Следом за этим приказом Николаевская Академия Генерального штаба получила высочайшее разрешение на проведение сбора средств на создание памятника Скобелеву. Заметим, что к этому времени Москва располагала уже значительной суммой в несколько десятков тысяч рублей, а начиналось все с мизерных пожертвований. Газета «Русь» постоянно сообщала о поступающих средствах. Так, в день первой годовщины смерти Скобелева на памятник «белому генералу» пожертвовали: «М. Ф. Проскунин – 5 р., А. Г. Поликарпов – 2 р., И. А. Пынеев – 5 р., Н. С. Обрезков – 3 р., Л. М. Назаров – З р. Итого 18 р., а с прежними – 710 рублей». При этом редакция покорнейше просила «господ жертвователей избегать присылки пожертвований ценными вещами, продажа коих и затруднительна и большей частью невыгодна». Определилась Московская дума и в месте установки памятника – Тверская площадь возле дома градоначальника.
Петербургская дума еще в апреле 1901 года решила установить памятник Скобелеву на обширной площади, которая должна была образоваться после завершения строительства Троицкого моста. Как известно, на другой стороне Невы, обращенный лицом к Марсову полю, стоит бронзовый Суворов (скульптор – Козловский). По мысли петербургских думцев, памятники обоим русским полководцам, приравненных в значимости для России, должны были олицетворять славу русского оружия, а Нева – символизировать рубежи Отечества, служению которому отдали жизни Суворов и Скобелев.
Итак, вопрос о местах памятников в обеих столицах был решен, была создана компетентная комиссия, а вскоре на ее суд было представлено более двух десятков проектов. Из них заслужили внимание только четыре, а первую премию завоевал доселе не известный широким кругам скульптор, подполковник А. П. Самонов. Конкурс поставил окончательную точку в споре между Москвой и Петербургом. Предпочтение было отдано Первопрестольной, хотя все детали памятника отливались в столице, а затем перевозились в Москву.
К 24 июня 1912 года памятник Скобелеву был смонтирован и при большом скоплении народа торжественно открыт. Ритуал был такой. После провозглашения хором и московским священством вечной памяти рабу Божьему Михаилу Дмитриевичу Скобелеву, великий князь Михаил Александрович, брат государя Николая II, скомандовал параду: «Слушай, на караул!», и памятник, с которого упало покрывало, предстал перед собравшимися во всем своем величии и красоте. Раздался марш кавалергардов, под который «белый генерал» начинал свою службу Отечеству, и войска церемониальным маршем прошествовали мимо статуи всадника, стремительно несущегося вперед. По традиции под песнопение «Тебе Бога хвалим» памятник был освящен, а затем состоялось вручение акта о передаче памятника Московской городской думе.