Чтение онлайн

на главную

Жанры

Сколько длятся полвека?
Шрифт:

Кароль и Василий, бежавшие рядом, плюхнулись на влажный асфальт.

Очередь оборвалась. Кароль толкнул Василия.

— Пошли!

Тот не отозвался.

Кароль видел неподвижную спину, порыжевшее пальто, стянутое брючным ремнем, пуговицу на хлястике, неумело пришитую белой ниткой. Подполз, принялся тормошить Василия.

Убитый он, — услышал Кароль приглушенный голос над собой.

Убитый. Только что бежали рядом. Убитый…

Варшавский сапожник Стах открыл варшавскому токарю Каролю притягательную ясность социальной борьбы. Стах принадлежал к революционерам, убежденным в безмерной

силе собственной правды и обреченности всякой иной. Революция восторжествовала в Петрограде, Москве; не замедляя натиска, она сметет все рубежи, преграды, отжившие свой век режимы.

На том же стоял теперь Кароль. Он был удивлен, когда Хенрика вдруг заявилась в красногвардейский отряд, отыскала командира, выразила недовольство и увела брата домой. Кароль, разумеется, не стал с ней ссориться при товарищах.

Морозова грохнулась на колени. На перроне надрывался казачий духовой оркестр. Над городом плыл благовест.

Впервые Кароль Сверчевскнй выстрелил из своего «стайера» при штурме Алексеевского военного училища, где засели юнкера и офицеры, восторженно встречавшие Корнилова. Выстрел оглушил Кароля. От приклада заныло плечо.

Василий, тоже токарь с «Проводника», оглянулся.

— Что твоя пушка!

Исход боя предрешили, однако, не берданки и «стайеры», а батарея полевых орудий.

Отряд перебросили к Виндавскому вокзалу, потом к Николаевскому, на Казанскую площадь, оттуда к Смоленскому рынку.

Ночевали на Бропной, в классах женской гимназии. Отсюда, едва рассвело, выступили к Никитским воротам. В утреннюю тишину умиротворяюще вплетался перезвон Страстного монастыря.

Со стороны Тверского бульвара откуда–то сверху долетел заливистый пулеметный стрекот.

Кароль и Василий, бежавшие рядом, плюхнулись на влажный асфальт.

Очередь оборвалась. Кароль толкнул Василия.

— Пошли!

Тот не отозвался.

Кароль видел неподвижную спину, порыжевшее пальто, стянутое брючным ремнем, пуговицу на хлястике, неумело пришитую белой ниткой. Подполз, принялся тормошить Василия.

— Убитый он, — услышал Кароль приглушенный голос над собой.

Убитый. Только что бежали рядом. Убитый…

Варшавский сапожник Стах открыл варшавскому токарю Каролю притягательную ясность социальной борьбы. Стах принадлежал к революционерам, убежденным в безмерной силе собственной правды и обреченности всякой иной. Революция восторжествовала в Петрограде, Москве; не замедляя натиска, она сметет все рубежи, преграды, отжившие свой век режимы.

На том же стоял теперь Кароль. Он был удивлен, когда Хенрика вдруг заявилась в красногвардейский отряд, отыскала командира, выразила недовольство и увела брата домой. Кароль, разумеется, не стал с ней ссориться при товарищах.

Объяснение началось еще дорогой. Кароль намерен устроить революцию? Пожалуйста. Дядя Тадеуш тоже был революционером, папа ему сочувствовал. Только пусть каждый занимается революцией у себя. У русских есть Россия, у поляков — Польша. Как это могут объединиться пролетарии всех стран, когда они говорят на разных языках?

Кароль вскипел и быстро остыл. Хеня, милая Хеня еще не созрела для понимания. Не огорчать же ее никчемным спором.

Будущее — оно не за горами — покажет, кто прав и где правда. Лишь слепой

не замечает, какие грядут времена…

Сегодпя на него набрасывается Хеня. Потом ему вспомнятся ее доводы — то дословно повторенные, то переиначенные. Вспомнятся, когда услышит приятельски–снисходительное: «Сидел бы ты, Карлуша, у себя в Польше», когда увидит в английской газете тридцать восьмого года строчку о «талантливом русско–польском генерале — наемнике в Испании», когда перехватит косой взгляд — «москаль» — на улице родной Варшавы, куда придет с польскими дивизиями вызволять Отчизну… Оп узнает разочарования, не раз испытает досаду из–за собственных промахов. Но никогда не усомнится в этом единожды принятом и десятикратно подтвержденном решении. Никогда.

А пока что, — Кароль, потянув за цепочку, вытащил из бездонного брючного кармана отцовские часы.

— Извини, Хеня, спешу.

Он возвращается в свой отряд.

Он целует натруженные Хенины пальцы и спешит к своим — русским, латышам, австрийцам, неся в юном сердце клич польских повстанцев: «За нашу и вашу свободу!» Известна ли цель выше, самозабвеннее? «За нашу и вашу…»

Мать не попрекнула ни вступлением в Красную гвардию, ни тем, что пропадал сутками. Ее молчание давило Кароля сильнее укоров. Он чувствовал себя виноватым. Но ничего не мог изменить. Ему хотелось, чтобы высокий долг перед людьми, новые его обязанности не противоречили долгу перед семьей.

Каролю хотелось убедить маму, Хеню: скоро они вернутся в Варшаву. Наступит совсем иная жизпь: без нужды, вечных забот о ломте хлеба и ботинках. Макс и Тадеуш получат образование, станут инженерами, врачами, кем душе угодно, сестры выйдут замуж. Но воскресеньям все будут собираться за большим столом, за фляками или помидоровым супом.

Сверчевскпй отчетливо представлял себе все это. Но боялся, не сумеет так же красочно выразить. А что может быть досаднее неубедительного пророчества?

Он молча целовал руку мамы, заглядывал в глаза. И, прихватив «стайер», уходил.

Революция одержала верх в Петрограде и в Москве, юнкерам не удалось удержать Кремль.

…Что ни день, в ноябрьской Москве похороны. То нарядные катафалки с роскошными балдахинами, белые ризы священников, лакированная сбруя, чинно–скорбная публика, широко распахнутые двери церкви на Ваганьковском кладбище.

То совсем иная процессия. Гроб, обтянутый кумачом, красногвардейский строй, «Вы жертвою пали…» Траурный митинг. Накрепко закрыты церковные двери. Вместо заупокойной молитвы — прощальный залп.

Похороны эти — и юнкеров и красногвардейцев — не сулили умиротворения.

С кладбища отряд возвращался в казарму. Одни изучали оружие, кололи штыком мешок, набитый сеном, переползали по–пластунски. Остальные отправлялись патрулировать либо шли на облавы. Каролю нравилось собирать и разбирать замок пулемета, свой «стайер», русскую трехлинейку освоил как пять пальцев. Метко стрелял и ловко выполнял штыковую команду: «Коротким коли!», «Длинным коли!»

Команда эта вначале резанула наивной жестокостью. Чего уж приятного, — повинуясь властному голосу, втыкать штык в мешок с хрустящим сеном. От мысли, что перед тобой может оказаться не драный мешок, а человек, сохнет во рту.

Поделиться:
Популярные книги

Попаданка

Ахминеева Нина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Попаданка

Мимик нового Мира 6

Северный Лис
5. Мимик!
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 6

Кодекс Охотника. Книга XXVII

Винокуров Юрий
27. Кодекс Охотника
Фантастика:
попаданцы
аниме
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XXVII

Разведчик. Заброшенный в 43-й

Корчевский Юрий Григорьевич
Героическая фантастика
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.93
рейтинг книги
Разведчик. Заброшенный в 43-й

"Фантастика 2024-5". Компиляция. Книги 1-25

Лоскутов Александр Александрович
Фантастика 2024. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2024-5. Компиляция. Книги 1-25

Сила рода. Том 1 и Том 2

Вяч Павел
1. Претендент
Фантастика:
фэнтези
рпг
попаданцы
5.85
рейтинг книги
Сила рода. Том 1 и Том 2

Последняя Арена 5

Греков Сергей
5. Последняя Арена
Фантастика:
рпг
постапокалипсис
5.00
рейтинг книги
Последняя Арена 5

Обгоняя время

Иванов Дмитрий
13. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Обгоняя время

Новый Рал

Северный Лис
1. Рал!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.70
рейтинг книги
Новый Рал

Пушкарь. Пенталогия

Корчевский Юрий Григорьевич
Фантастика:
альтернативная история
8.11
рейтинг книги
Пушкарь. Пенталогия

Романов. Том 1 и Том 2

Кощеев Владимир
1. Романов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
альтернативная история
5.25
рейтинг книги
Романов. Том 1 и Том 2

Кодекс Крови. Книга ХII

Борзых М.
12. РОС: Кодекс Крови
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Кодекс Крови. Книга ХII

Неверный

Тоцка Тала
Любовные романы:
современные любовные романы
5.50
рейтинг книги
Неверный

Приручитель женщин-монстров. Том 8

Дорничев Дмитрий
8. Покемоны? Какие покемоны?
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Приручитель женщин-монстров. Том 8