Сколько стоит ваше сердце?
Шрифт:
ПРОЛОГ
Волна с шипением набегала на пологий берег, темнела, таяла — и поспешно отступала, роняя клочья белой пены. Волна была дивного, бирюзового оттенка. Девочка смотрела на нее, как смотрят на завораживающий танец заводной балерины или разглядывают узоры в калейдоскопе.
— Ты хорош-ш-шенькая, — прошуршала волна — и не солгала.
Девочка и впрямь напоминала куклу. Дорогую куклу из очень дорогого магазина. Яркое голубое платье до щиколоток, из под пышного подола
На этом сходство с куклой заканчивалось. Черты лица девочки были хоть и вполне гармоничны, но резковаты, а светло-зеленые, "бутылочные" глаза смотрели слишком прямо.
Она держала в руке белые кружевные чулки и туфельки с небольшим каблучком, в тон платью, босые ступни ласкала набегающая на берег волна.
— Ты тоже, — ответила девочка.
— Хочеш-ш-шь подарок?
— Конечно. Кто ж не хочет, — девочка улыбнулась, широко и радостно.
Волна в очередной раз набежала на берег и, отходя тихонько то ли прошуршала, то ли рассмеялась чему-то. А на темном, мокром песке остались лежать два кольца. Больших, взрослых кольца. Пожалуй, даже на мужскую руку.
Девочка не обиделась и не расстроилась. Это же море, откуда ему знать такие тонкости про украшения.
— Это мне? — спросила она, разглядывая таинственно появившиеся подарки — Оба?
— Ни-ш-ш-ш… Только одно… Но выбираеш-ш-шь сама…
Они были очень разными. Одно — золотое. Тяжелое, массивное. С большим квадратным камнем, кажется, горным хрусталем. А, может быть, и брильянтом. Очень красивое кольцо, оно словно завораживало своей силой, мощью, блеском. Властное кольцо — иначе не скажешь.
Второе рядом с ним неизбежно должно было потеряться… Но почему-то не терялось. Алету это кольцо тянуло не меньше. Обыкновенный серый метал, кажется, просто сталь. Никаких украшений, камней, виньеток. Но по внутреннему ободу тянулась надпись — и как Алета не напрягала зрение, прочесть ее она не могла.
Девочка потянулась к кольцу, чтобы получше рассмотреть его, но волна опередила и шлепнула по пальцам.
— Возьмеш-ш-шь — выбереш-ш-шь…
— Но мне не прочитать надпись! — возмутилась девочка.
— Неуш-ш-шели так слош-ш-шно выбрать? — рассмеялась волна, в очередной раз набегая на берег, — разве золотое не краш-ш-ше?
— Да, но стальное меня тоже чем-то тянет, — откровенно отозвалась девочка.
— Чем ш-ш-ше?
— Не знаю. А ты еще и надпись не даешь прочитать. — Алета невольно улыбнулась, — оно такое… словно скрывает в себе гораздо больше, чем этот простой стальной ободок. Словно обещает что-то очень хорошее — и непременно сдержит обещание.
— Так бери его! Не медли, время выбора истекает.
— Золотое тоже красивое, — Алета нахмурилась, — оно очень тяжелое и словно давит… Но тоже чем-то влечет. Может быть тем, что это вызов, который очень хочется принять.
Волна
— Ты слиш-ш-шком долго думала, — прошуршала она, уходя, — и так и не сделала выбор. Ш-ш-аль…
— Почему?
— Потому, ш-ш-што этот выбор тебе все равно суш-ш-шден. И в следующий раз сделать его будет ешшшще труднее. И больнее…
— Кругом сплошные загадки без отгадок, — объявила девочка и выпрямилась.
Она не хотела уходить. Ей было хорошо на этом берегу, не смотря на все загадки без отгадок, и обещанные, да так и не отданные подарки. Волна ее не обидела. Кто в здравом уме будет обижаться на волну?
Но солнце клонилось к закату, и в замке наверняка уже начался переполох. Она сбежала сразу после обеда, пропустив уроки чистописания, танцев и фиольского языка. Наверняка бонна жутко злится, и в наказание Алету опять оставят без ужина.
Ну и что? Подумаешь, горе.
…Он предельно осторожно, стараясь даже не дышать, поставил ногу на узкий карниз. Попробовал его крепость. Перенес на нее тяжесть тела. Ветхий материл башни захрустел, как сухое пресное печенье. Такое пекли в миссии Змея и раздавали бездомным детям: Марку оно нравилось даже не потому, что в те времена есть было больше нечего, а — просто, нравилось.
Нога стояла, и, вроде, крепко.
Далеко внизу спал Портняжкин квартал, названный так за то, что первыми жителями были портняжки, мастерившие штаны и бумажные рубахи для работного люда. Беднота, в общем.
Потом здесь, конечно, появились и лавки, и трактиры и даже несколько почти богатых домов. Во всяком случае, фасад у них был беленым, а задняя дверь запиралась на замок — если это не было признаком богатства, тогда непонятно, что вообще им считать.
Если человек запирается — значит у него есть, что потянуть. Если есть что потянуть — значит богат. Логично? Уроки логики, которые вел в приюте пожилой мэтр Солинэ, Марку нравились.
В отличие от Сказов о Святых Древних и молитвослова… Эти, последние, бывший бездомный паренек ненавидел всеми фибрами души — в Храмах Святых Древних не подавали, не кормили и даже в ночлеге "босоте" отказывали. Под тем предлогом, что "Каждому сущему своя стезя, урок и пагубы…" и людям в это вмешиваться не должно.
Суждено тебе справиться, значит — молодец. Нет — сам балбес. Кто бы с этим спорил, кто бы и в драку полез, а вот Марк бы сразу согласился. Каждый человечек — сам кузнечик своего счастья. И найденыш на Святых Древних и их служителей обиды не держал.
Но только, чисто по справедливости, и молитвы их учить… Зачем? Если каждый сам за себя, то пускай сами себе и молятся. Ну, или друг другу.
Эти соображения могли завести далеко… В такие места, откуда не все возвращаются. Но пока они завели Марка лишь сюда, на самую верхотуру старой Пожарной башни, где располагался архив приюта.