Скользкий
Шрифт:
– Учту, – кивнул Сергей Михайлович и жестом предложил начать переправу. – Прошу…
Первым на гать запрыгнул Напалм, я пошел следом. Бревна ощутимо ходили под ногами, но вбитые клинья удерживали их на месте.
– Звездец! – выругался Хан, когда его ботинок угодил меж бревен и захлебнулся болотной жижей.
Никто даже не улыбнулся. Открытое пространство действовало на всех угнетающе. Хлюпающие звуки плескавшейся между ходившими из стороны в сторону бревнами воды гулко разносились над заводью, любой резкий звук заставлял
Все бы ничего, но перестрелять нас сейчас… Это на берегу эта мысль казалась бредом, отсюда все видится несколько под другим углом. Да и черная вода надежно скрывала своих обитателей. Вот подплывет сейчас водяной или стальной волос…
– Напалм, что с камышом? – напомнил пироманту про его обещание Григорий, когда до берега осталось метров сорок.
К этому времени переправа окончательно превратилась в разрозненные бревна, кое-как удерживаемые на месте кольями. Скоро поплывем. Нет, дальше вроде гать из воды подниматься начинает. Это сейчас мы на самой глубине.
Вместо ответа Напалм вытянул руку и с его ладони сорвался желтый лепесток пламени. Под напором огня стебли камыша вспыхнули как спички и серыми хлопьями пепла усеяли воду.
– Делов-то. – Убедившись, что спалил достаточно, пиромант запрыгал с бревна на бревно. – Ходу…
Только хмыкнув от удивления – ну и талантище у человека! – я поспешил вслед за ним. Из зарослей на нас теперь никто не бросится, но такой фейерверк незамеченным остаться не мог. Кто знает, какая тварь решит заглянуть на огонек? Может, проще было попросить колдуна камыши проверить? Что ж, задним умом все крепки.
Плававший на поверхности воды пепел внезапно заколебался, и в гать начали накатывать небольшие волны. Такое впечатление – к нам кто-то плывет и гонит перед собой толщу воды. И этот кто-то нас явно догоняет…
Перепрыгивая с бревна на бревно, мы рванули к берегу. Хуже всего приходилось непривычному к столь странным забегам колдуну, но ему не давали свалиться в болото поддерживавшие с двух сторон Гриша и дядя Женя. Все бы ничего, но остальным обогнать их теперь нечего и пытаться. Разве что вплавь.
Бежавший последним Второй запаниковал и не придумал ничего лучшего, как активировать АРИР и швырнуть его в болото. Над местом падения незамедлительно вспух купол призрачного сияния, а муть, ряска и пепел серыми струйками утекли на дно.
Выскочив на берег, я первым делом отбежал подальше от воды и, проскальзывая на заросшем травой склоне кювета, выбрался на дорогу. Рядом с автоматом в руках уже озирался по сторонам Хан. Остальные медленно пятились от болота.
– Зачем гранату швырнул? – спросил у Второго Хан, когда тот подошел к нам. – Браконьер…
– Идете вы лесом, – поежился парень. – Волны видели? Да там такая тварь плыла, что ей лох-несское чудовище на зубок!
– Не было там никого, – покачал головой колдун.
– Это вам ваш вольтметр сказал? – заступился за брата Первый. – Волны все видели!
– Там воды по колено…
– Если такие умные, то чего бежали так быстро?
– Маленький мальчик гранату нашел… – не остался в стороне Напалм.
– Ты помолчи лучше! – надвинулся на него Первый. Сразу стало заметно, что он примерно такого же роста, но куда более массивный.
– Проехали, – прервал беспредметный спор Григорий. – Надо поторапливаться. Солнце скоро сядет.
Заболоченную низину мы миновали, и теперь дорога начала забирать вправо – где-то именно там должен находиться Рудный. Скорее всего его окраин не было видно из-за тополиной рощи, немного дальше справа от дороги. Вот пройдем ее, и ясно станет, сколько топать осталось.
Солнце скрылось за тополями, и его лучи начали пробиваться сквозь молодую зелень листвы. По мере приближения становились видны опутавшие стволы и протянувшиеся между деревьями лианы ежовника и торчащие из земли разлохмаченные на концах побеги черного бамбука. Что-то у тополей листья странного оттенка, даже не синевато-зеленые, а какие-то прозрачно-голубоватые.
– Это, что ли, ваш ежовник? – Взмахом тесака Хан легко перерубил протянувшуюся к дороге молодую лиану с редкими пучками коротких игл. Массивное лезвие рассекло тонкую зеленую кожицу, из-под нее брызнул бесцветный сок. – А говорили – сущая колючая проволока…
Изгибаясь, обрубок в попытке достать обидчика начал судорожно хлестать по земле, и Хан с матом отпрыгнул от взбесившейся лианы. Посмотрел бы я, как он зимой заматеревший ежовник своим ножичком поцарапать пытается. Ножовкой оно всяко проще.
Не знаю, кто первым среагировал на мелькавшие среди деревьев тени, но точно не я – слишком они были похожи на высвечиваемый солнечными лучами танец листьев и ветра. Но когда Напалм и Ялтин попятились на противоположную обочину, то и до меня дошло, что происходящее вовсе не оптический обман. Слишком темные для солнечного дня тени жили своей жизнью – словно некто нематериальный плавно перетекал из одного прикрытого от солнца листвой кусочка пространства в другой.
– Что это? – завертел головой Григорий, посматривая то на тени, то на колдуна.
– Пошли быстрее отсюда, – поежившись от пробежавшего по спине жутковатого холодка, предложил я. – Нехорошее здесь место.
– Так все-таки, что это было? – вновь повторил вопрос Конопатый, когда мы уже прилично отошли от тех деревьев.
– Скорее всего действительно, место нехорошее, – согласился с моим мнением Ялтин.
– Что значит: место нехорошее?
– Нечистое место, – пояснил я.
– Нечисть? – фыркнул Хан. – Бабьи сказки!
– Ну вам виднее, – не стал спорить с ним я.