Скользкий
Шрифт:
– А презервативы? – засомневался в реальности истории Шурик.
– Какие презервативы за такие бабки? – постучал костяшками пальцев ему по голове Сеня и сгреб Алену к себе, но та предпочла занять свободный стул. – У Левы два целителя девок чистили.
– А может, ты через меня тоже кайф словил? – заерзала на коленях у Друида Даша. – То-то такой радостный был.
– Я от другого радостный был, – немного смутился патрульный.
– Лева-сутенер… Подожди, подожди… – Что-то вертелось у меня в голове, но никак не желало оформляться
– Если бы деньги не пилил, глядишь, отмазали бы. А за крысу кто подписываться станет?
– Это точно.
Выпили за знакомство. За встречу. И почти сразу же – за тех, кто в сапогах. Все, хватит. Надо перерыв устроить…
– Пойду… свежим воздухом подышу. – Закашлявшись от сигаретного дыма, я встал из-за стола и пошел в туалет.
– Не утони, там яму давно не чистили, – заржал Шурик и передвинул стул поближе к Алене.
Пока шел до туалета и обратно, перездоровался с половиной набившихся в «Реверс» патрульных. То за одним столом мелькало знакомое лицо, то за другим. С этим в рейд ходили, с этим водку пили, этого не помню, но точно где-то пересекались… Так что обратно за стол я вернулся минут через сорок. Но поскольку от предложений выпить отказаться удавалось не всегда, трезвее за это время не стал. Скорее наоборот.
– «Я пьяная свинья, просто пьяная свинья», – прикрыв глаза, тихонько напевал раскачивающийся на стуле Сеня, который вовсе не обращал внимания на шушукавшуюся с Шуриком Алену. – «Я в синей яме лежу, но ты не трогай меня – ведь эта яма моя».
– Да был я в этом Париже. Дыра дырой, – неожиданно заявил Адик и сплюнул на пол.
Восторженно расписывавшая свою поездку в столицу Франции Алена обескураженно замолчала.
– Ты? – Шурик как бы невзначай положил руку на талию девушки. – Да ты, Татарин, из своей Колупаевки никуда и не выбирался! Скажи – не так?
– Не так. В Париже был, в Берлине был, в Лейпциге был, в Фершампенуазе жил одно время, – не стал ругаться с Шуриком изрядно окосевший Адик. – Вот в Варне, врать не буду, не был. Хотя и была возможность…
– А Эйфелеву башню видел? – приняла слова Татарина за чистую монету Алена. – С нее такой вид открывается…
– Я не знаю, Эйфелева она или кого другого, но торчала в Париже какая-то железная фиговина. – Адик принялся разливать водку по стаканам.
– Слушай, Татарин, ты ж свистишь! – не выдержал Ермолов.
– Да мамой клянусь!
– Подожди, Адик. Ты, блин, простым экспедитором работал, так? – приложил стакан ко лбу Валя. – Откуда бабки?
– Так по работе все, по работе. – Адик откровенно наслаждался моментом. – Я по работе, считай, всю область объездил.
– Какую, на хрен, область? – заорал Шурик.
– Челябинскую, какую еще? – делано удивился Адик.
– Объясни мне, тупому: с каких пор европейские города Париж, Берлин и Варна перебрались на Урал? – очень спокойно спросил Шурик. Слишком спокойно. Сейчас кто-то точно в репу огребет.
– Да прям уж города. Ну, Варна еще куда ни шло, а Париж с Берлином так, села. Я ж говорю – дыра.
– Да я тебе!.. – вскочил Шурик, но на нем с одной стороны повис Горбунов, а с другой Алена.
– Подожди, Шура, – попытался успокоить его Друид и спросил у Адика: – То есть, ты хочешь сказать, у вас в области есть села Париж и Берлин?
– Ну да.
Я тихонько хмыкнул. А впрочем, если в США есть Санкт-Петербург, то чем мы хуже? Вот только была в рассказе одна неточность, которая сводила на нет всю эту байку.
– А башня Эйфелева откуда взялась? – хитро прищурился Друид.
– Ага, откуда? – Бить Адика Шурик больше не бросался и втихаря обнял Алену.
– А я говорил, что она Эйфелева? – расплылся в пьяной улыбке Татарин. – Похожа – базара нет. В том году сотовики базовую станцию поставили, точная копия, только раз в шесть меньше.
– Да и в рот ее ногами, – поднял Шурик стакан. – За прекрасных дам!
Выпили. Посидели, поболтали. Еще выпили. Сеня срубился, водка кончилась. Выгребли из карманов у кого сколько завалялось. Маловато.
– Блин, где бы денег надыбать, – невесело протянул Валя и бросил на стол три мятых сторублевки. – Много…
– Заработай, – явно издеваясь, предложил Друид.
– Прямо сейчас, – уточнил Горбунов.
– Займи, – пробормотал Шурик, пересчитывая набравшуюся мелочь.
– У кого? Голяк же у всех.
– А ломбард? – подмигнула ему Даша.
– Ха! Было б заложить что…
– Китайцы… гады… без залога дают… – оторвался от стола Сеня, выпил оставшуюся с последнего тоста водку и снова уронил голову на руки.
– Вот иди и займи, умник. – Шаривший по карманам Друид достал несколько маленьких золотых монеток непонятной чеканки. – Не вернешь вовремя, и получится как в детском стишке: «Вышел заяц на крыльцо…». Сам не заметишь, как яйца в заклад оставишь. Да, Лед, ты ж Ветрицкого знаешь? На желтомазых работает, сучонок.
– Да ну и фиг с ним. – Разговор о деньгах навел меня на одну мысль. – Слушайте, в конце декабря бой за звание чемпиона по боксу был… Кто кого сделал, Араб или Магометов? Никто не в курсе?
– Араб. – Валя забрал бутылку у вернувшегося от бара Шурика и свернул пробку. – Я тогда пролетел… как фанера над этим вашим Парижем.
Я удовлетворенно кивнул и взял вновь наполненный стакан. Ух-х-х, отрава… Эта порция сорокаградусной оказалась совершенно лишней, и сознание окончательно смазалось. События в непредсказуемо рваном ритме замелькали мимо, изредка намертво врезаясь в память какими-то отрывочными эпизодами. Ну и прет меня…
Помню: песни орем, потом провал. Шурик и Друид борются на руках. Провал. Адик мне что-то втирает, но слов разобрать уже не могу. Провал. Валя трясет кого-то за грудки. Обрывок мысли: «Пора валить…» Провал. Кто-то принес еще водки. Провал. Исчезли Друид и Даша. Провал.