Скорачи
Шрифт:
Куда меня занесло – сказать трудно, как и какой сейчас день, одно понятно – здесь были нацисты, значит, я оказалась во временах той войны. Интересно, где Сережа? Как бы не попался он в руки этим зверям, не жалеющим никого. В этот момент я понимаю: все, что говорила Смерть, было правдой, но одновременно с этим и ложью. Все-таки оказаться во рву с убитыми людьми – это больше чем страх. Да и сердце мое ведет себя неправильно, но об этом можно будет подумать потом, в безопасности.
Сергей Викторович
«Ох уж эти мне сказочники», как говорилось в известном мультфильме 5 .
5
м/ф «Падал прошлогодний снег». ТО «Экран», 1983
6
Сленговое название батареи проблесковых маячков
Дальше Варя. Тоже ни истерики, ни слез, и такого, кстати, тоже не бывает. Ла-а-адно. Дальше у нас сказка сказочная – появляется баба с косой, заявляет, что она Смерть, и мы ей с ходу верим. Смешно получается. Ну, допустим, она все-таки Смерть, и что? Хоть какая-то реакция у меня должна быть, а я ее допрашиваю по дальнейшим действиям и диспозиции, при этом баба в черном изворачивается, как партизан на допросе. Кстати, о допросе…
– Мир будет страшным, хоть и единожды описанным, – говорит назвавшаяся Смертью. – Вы должны дожить до приглашения в Тридевятое.
Вот этот момент меня заинтересовывает – описанный мир, значит ли это, что он будет ненастоящим? Эх, надо было фантастику читать, а не медицинскую энциклопедию! Варя пытается мне объяснить, что означает это «попадание». Я, конечно, на ус мотаю, но что-то мнится мне, здесь не все так просто. У всего должен быть мотив, если нас должны пригласить в какое-то Тридевятое, что наводит на ассоциации с русскими народными сказками, то какой мотив «попадания» в это «страшное»? Чтобы сбежать любой ценой хотели? Пойдет, как версия. Ой, чует моя задница, не доктором я в ближайшее время буду…
Страшное… Вообще страшное или для ребенка, которым я стану? Потому что тут есть разница, и эту разницу следует учесть. Ладно, предположим, вообще страшное, а что у нас было страшным «вообще»? Война, разве что, потому что даже в девяностые люди жили. Вот я жил, например… Ладно, дальше станем мы погибшими детьми. От чего может погибнуть ребенок, кроме болезни? Убийство, авария и… и все. Ну, несчастный случай какой еще, да. Но вкупе с постановкой вопроса страшности, скорей все-таки убийство.
– Я найду тебя, Варенька, – говорю я любимой прямо перед отправкой. – Что бы ни случилось – заползи под куст какой и жди меня.
– Хорошо, Сережа, – серьезно кивает она. – Я постараюсь.
Дальше я ее инструктирую на предмет, что делать, если вдруг стреляют. Во всех остальных случаях Варя разберется, а вот конкретно такой ситуации в ее жизни не было, так что возможны неприятные сюрпризы. Сам же думаю о возрасте детей. Если до десяти лет, то вариант – только забиться под кустик, а вот если старше, то тут еще побрыкаться можно.
– Навыки наши останутся? – интересуюсь я у Смерти.
– Останутся в полном объеме, – преподносит она мне царский подарок.
В полном объеме – это значит, что тело к «навыкам» привычно и все, что я могу сейчас, сможет и новое тело с поправкой на возраст. Но это уже царский подарок, потому как я много могу и без оружия – да хоть вилку метнуть. Ложку тоже могу, но у нее с аэродинамикой похуже. Ну и стрелять, минное дело, да мы живем! Не все так плохо, как казалось изначально. Кажется, я ей верю и уже даже планирую…
Мы успеваем только поцеловаться с Варей в последний раз, когда я обнаруживаю себя в штанах типа «портки» и в довольно длинной рубахе среди зеленых насаждений. Насаждения являются лесом средней полосы, на голове моей запеклась кровь, и, в общем-то, все. То есть дали по голове, отчего я и сдох. Интересно.
В лесу довольно тихо, что не очень для леса нормально. Я встаю на слегка дрожащие ноги и вижу прямо перед собой неплохой такой финский нож, лежащий в траве. Принципиальный мотив убийства более-менее понятен, только неясно, почему нож не забрали. Проверяю баланс – отличный баланс, кстати. Интересно, где я нож-то достал?
Возраст свой определить не могу. Визуально – лет двенадцать, наверное, но так – фиг его знает, зеркало нужно. Примем условно двенадцать лет. Вокруг лес, никого не видно и не слышно, даже птиц, что непорядок. Пацана убили методом удара по тыковке, проверять, видимо, не будут. И куда идти? Где, главное, может быть Варя?
В этот самый момент я слышу шаги позади себя. Спрятавшись за дерево, смотрю на то, как по тропинке движется здоровенный фриц. Как из кино: рукава черной формы закатаны, автомат на пузе, рожа хозяйская. Кажется, рука кидает финку даже без участия головы. Рефлекс, фильмами воспитанный, так себя проявляет. Самое смешное, что нож попадает, а я сильно, хоть и тихо, удивляюсь. Ну не бывает такого!
Бывает, не бывает, а труп лежит передо мной. Значит, надо его избавить от вещей и автомата. Разобраться, как «шмайссер» 7 работает, хотя что-то я помню и так, и подумать. Откуда этот европеец в черном притопал? Ведь должен был откуда-то притопать, логично? Учитывая, как он одет – это зондеркоманда 8 , то есть кошмарили людей. Тоже, по-моему, логично.
Значит, иду по его следам, но чуть в стороне из опасения нежданной встречи. Едва не выскочив из леса, наблюдаю картину: яма, даже ров длинный, в которой что-то белесое, и уходящие фрицы. Точнее, уезжающие, ибо это колонна автомобилей, даже броневик один есть, ну и транспортер, то есть все как в фильмах. Укладываюсь на траву и наблюдаю. О том, как я таскаю автомат и рюкзак фрица, можно будет подумать попозже, потому что во рву… Я приглядываюсь, понимая, что вижу. Хочется выругаться, но я терплю. Нужно сначала убедиться, что фрицы уехали, а потом поискать выживших. Читал я, что были такие случаи. Возможно, Варя как раз здесь. От этой мысли меня бросает в холод, но желание организма бежать и искать я подавляю. Мало ли, кто здесь еще…
7
Общепринятое, хоть и неверное название немецкого автомата MP40
8
Название ряда различных формирований специального назначения в нацистской Германии