Скоро будет буря
Шрифт:
После одиннадцати появились Доминика и Патрис. Доминика заварила свежий кофе и снова пробовала утешить Сабину, глаза которой уже покраснели от слез. Дело шло к полуночи, когда Патриса осенила новая мысль, и он что-то сказал Доминике.
– Патрис спрашивает, заходил ли кто-нибудь в пещеру.
– Пещера! – произнес Мэтт. – Я пойду.
– Но это можем сделать и мы, – возразила Доминика.
– Нет, пойдем мы с Мэттом, – сказала Рейчел, предпочитая что-то предпринять, а не сидеть на месте. – Оставь машину, Мэтт. Мы пойдем пешком – так же как пошли бы они.
Рейчел
– Мне просто необходимо было вырваться из того дома, – произнесла Рейчел.
Они поднялись по склону, прошли мимо выхода известнякового пласта, и лишь после этого Мэтт заговорил.
– Ты не права.
– Что?
– Я действительно ненавижу Джеймса, и в последнее время мне нравилось смотреть на его страдания. Но мне не доставляет ни малейшего удовольствия зрелище того, как он дерется с Сабиной, как терзается она сама, как растерянны и издерганы их дети. Вот в этом ты ошибалась, и обвинила меня ты несправедливо.
– Извини, что я заставила тебя вмешаться, но они дрались, как первоклашки на школьном дворе, а ты ничего не делал.
– Я приучен оставаться в стороне. – Мэтт помог Рейчел подняться по травянистой тропинке. – Кроме того, мне своих проблем хватает.
– С Крисси все в порядке? Мэтт не ответил.
– Я замерзла, – пожаловалась Бет. – Мне здесь не нравится.
Джесси ее обняла:
– Это ненадолго. Пока они не перестанут драться.
Джесси предполагала, что им может понадобиться несколько часов. Мерзкие сцены в патио подтвердили ее худшие опасения: взрослые могут управлять событиями ничуть не больше, чем дети; делая вид, что это не так, они становятся опасными друг для друга; порядок в мире устанавливается лишь на время – и постоянно нарушается. Открытие, что жизнь взрослых не безопасна и не надежна, а больше похожа на хождение по канату, натянутому над пропастью, оказывается для одиннадцатилетнего человека тяжелым потрясением.
– Почему? Почему они это делают? Мы ведь все должны любить друг друга! – воскликнула Бет.
Джесси не отозвалась. Ее глаза быстро привыкли к темноте, но теперь вокруг нее сгущалась тьма. Она чувствовала, что кроме них тут есть что-то еще – что-то живое сидит в темных и недоступных углах. Она решила ничего не говорить Бет.
– Если они и потом будут драться, папа снова убежит, – сказала Бет.
– Нет, не убежит.
– Убежит. А что, если они оба убегут? Как ты думаешь, Рейчел за нами присмотрит?
– Или Мэтт с Крисси.
– Крисси какая-то странная. Я не хочу, чтобы она за нами присматривала. Рейчел мне нравится больше. Тебе не надо было рисовать наколку.
– Крисси сказала мне, что в кукурузе есть ангелы.
– Ангелы!
– Ш-ш-ш! – резко одернула ее Джесси. – Мы же не хотим, чтобы кто-либо знал, что мы здесь. Вот они за нами и присмотрят.
– Кто присмотрит? Ангелы? – прошептала Бет.
– Да. В кукурузе. Их можно увидеть, только если не очень приглядываться. Надо искать что-нибудь другое, и тогда они тебе явятся.
– А на что они похожи?
– У них есть мечи. Яркие, пылающие серебряные мечи, которыми они тебя режут. Крисси сказала, что они приходят, как гроза, и ты знаешь, что они близко, по золотисто-зеленому свету и еще по шуму, который все время усиливается, и они тебя режут, но это все хорошо и правильно. Крисси говорит, их не надо бояться. Хоть они и пугают тебя, но бояться не надо, потому что они все делают хорошо и правильно.
– А для нас они сделают все хорошо и правильно? Для всех нас?
Шорох шагов в темноте заглушает ответ Джесси. Рядом с ней, пытаясь что-то разглядеть в непроницаемой мгле, неподвижно застыла Бет. Потом повисла тишина. Бет начала плакать. Джесси обняла ее еще крепче и сказала:
– Только пока они не перестанут драться.
Они перебрались через заросший травой бугор. За облаками плыла луна, легкий ветерок, оставшийся после грозы, подгонял их в спины. Цикады наполняли воздух безумием. Рейчел посмотрела на Мэтта. На его лбу пролегли глубокие темные морщины.
– Ты как?
– Рейчел, у меня дурное предчувствие по поводу того, что мы найдем в пещере.
– Лучше б ты этого не говорил.
Сабиной, как терзается она сама, как растерянны и издерганы их дети. Вот в этом ты ошибалась, и обвинила меня ты несправедливо.
– Извини, что я заставила тебя вмешаться, но они дрались, как первоклашки на школьном дворе, а ты ничего не делал.
– Я приучен оставаться в стороне. – Мэтт помог Рейчел подняться по травянистой тропинке. – Кроме того, мне своих проблем хватает.
– С Крисси все в порядке? Мэтт не ответил.
– Я замерзла, – пожаловалась Бет. – Мне здесь не нравится.
Джесси ее обняла:
– Это ненадолго. Пока они не перестанут драться.
Джесси предполагала, что им может понадобиться несколько часов. Мерзкие сцены в патио подтвердили ее худшие опасения: взрослые могут управлять событиями ничуть не больше, чем дети; делая вид, что это не так, они становятся опасными друг для друга; порядок в мире устанавливается лишь на время – и постоянно нарушается. Открытие, что жизнь взрослых не безопасна и не надежна, а больше похожа на хождение по канату, натянутому над пропастью, оказывается для одиннадцатилетнего человека тяжелым потрясением.
– Почему? Почему они это делают? Мы ведь все должны любить друг друга! – воскликнула Бет.
Джесси не отозвалась. Ее глаза быстро привыкли к темноте, но теперь вокруг нее сгущалась тьма. Она чувствовала, что кроме них тут есть что-то еще – что-то живое сидит в темных и недоступных углах. Она решила ничего не говорить Бет.
– Если они и потом будут драться, папа снова убежит, – сказала Бет.
– Нет, не убежит.
– Убежит. А что, если они оба убегут? Как ты думаешь, Рейчел за нами присмотрит?