Скоро тридцать
Шрифт:
Словно мышь, которую загнала в угол кошка – глупая, белая, пушистая кошка, – я дико оглядывалась по сторонам, выискивая свободное место в другом ряду, а Кристин настойчиво звала:
– Элли, ну иди же скорее к нам!
Это было даже страшнее, чем я ожидала.
– Элли Уинтерс? Все еще Уинтерс? – раздался возглас за моей спиной. Я обернулась и увидела стройную рыжеволосую женщину с открытым лицом, усыпанным веснушка ми, и радостной улыбкой.
– Молли! Как поживаешь? Какая встреча! – воскликнула я, и мы обменялись воздушными светскими объятия ми, не касаясь друг друга ни грудью, ни животом. В школе мы вращались в разных кругах – по выражению моей матери, Молли была «скороспелкой», то бишь к пятнадцати го дам имела пышные формы Дженнифер Лопес и двадцати
– Ты тоже одна? Может, сядем вместе? – предложила она, и я благодарно кивнула, мысленно благословляя Мол ли за то, что она избавила меня от компании Кристин.
– Я так боялась, что одна из всех приду без пары, – призналась я, когда мы с Молли уселись на гладкую, отполированную скамью из красного дерева, украшенную гирляндами из лент и ветками сирени. – Все остальные либо замужем, либо помолвлены, а я просто ненавижу ходить на такие мероприятия одна. Чувствуешь себя мерзкой старой девой, а все вокруг пялятся на тебя и спрашивают: в чем дело и почему ты не замужем?.. Что с тобой?
К моему ужасу, Молли часто-часто заморгала, и губы ее предательски задрожали.
– Я… развожусь, – проговорила она, запнувшись на слове, начинавшемся с буквы «р». – Род и я… мы только что… этот ублюдок… меня бросил.
А потом Молли разрыдалась – в голос, с сотрясанием плеч, до конвульсивной икоты. Люди, которых я не видела с самого окончания школы, оглядывались на нас, и я любезно кивала тем, чьи лица узнавала.
– Здравствуй, Диана! Эми, как дела? – щебетала я, поглаживая по спине Молли, которая продолжала истерически всхлипывать:
– …этот… наглый лжец… с крошечным членом…
К счастью, в эту минуту зазвучала органная музыка – точнее, это был орган, трубы и электрогитара, – и в проходе между рядами появилась торжественная процессия: три маленькие девочки с букетами, двенадцать подружек невесты, одна замужняя подруга и сама невеста, раскрасневшаяся и довольная собой, в пышном белом платье, отделанном бес численными оборками и воланами. Молли взяла себя в руки и только изредка нервно икала. Церемония была длинной и слегка напыщенной. На венчании Бет и Сета выступали певцы (два солиста по отдельности, а также трио теноров) и декламаторы, затем было устроено замысловатое представление со свечами, в котором поучаствовали, кажется, все родственники с обеих сторон, после чего жених с невестой обменялись клятвами – сначала традиционными, а потом особыми, написанными ими лично. В общем, больше часа ушло лишь на то, что в итоге сводится к пятиминутному ритуалу: пообещали друг другу не ходить «налево» и быть верными в болезни и горести, надели колечки на пальчики, поцеловались – и дело с концом. Не знаю, может, это все влияние Марты Стюарт, но с недавних пор все без исключения невесты во что бы то ни стало желают превратить венчание в роскошное действо, где обязательно присутствуют профессиональные устроители в наушниках, тысячи долларов выброшены на цветы, которых не найти в это время года, а свадебное платье стоит дороже автомобиля.
Банкет был еще кошмарнее. Бет выбрала тему «Звездная ночь», поэтому повсюду были развешаны мигающие лам почки. Лампочками были украшены и пластмассовые деревья, поставленные по периметру зала и призванные, очевидно, придать ему некое сходство с лесом. Золоченые звездочки и месяцы свисали с потолка. На столах, покрытых белыми накрахмаленными скатертями, поверх которых накинули темно-синий шифон, также блестели разбросанные там и сям звездочки. Я и не подозревала, что для свадебного банкета нужно выбирать какую-то особую тему, и всегда считала, что для подобного торжества вполне актуален мотив «Мы только что поженились».
Молли, которая все еще шмыгала носом, но уже справилась с собой и без конца извинялась за истерику, привез а меня из церкви в отель, где должен был состояться банкет. По пути она поведала мне свою печальную историю. Пару недель назад Род (Род Глик – услышав это имя, я чуть не обалдела: Род учился вместе с нами и был законченным придурком. Я бы в жизни не подумала, что наша пухленькая и не обделенная мужским вниманием Молли что-то в нем найдет.) якобы собрался в командировку и по рассеянности заказал авиабилеты с доставкой на дом. Мол ли открыла конверт и выяснила, что муж летит вовсе не на деловое совещание в Орландо, а в Форт-Лодердейл, причем вместе со своей двадцатидвухлетней секретаршей. «Мы любим друг друга», – объявил Род, в тот же вечер собрал ма натки и съехал.
Молли переходила от бурной, клокочущей ярости («Ду маю, Лорена Боббит права. Мне следовало покончить с этим, когда у меня была такая возможность») к безутешному горю и мукам разбитого сердца («Как по-твоему, он еще вернется?»). К тому времени как мы приехали в отель, я уже изнемогала и совершенно не испытывала желания праздновать создание нового союза, в котором навечно воцарится любовь и преданность. И вообще, меня словно треснули по голове чем-то тяжелым: до чего же это мы дожили, если столь жизнерадостная красавица, как Молли, выбрала себе в мужья такое убожество, как Род, и, мало того, страдает потому, что он ушел от нее к молоденькой. А ведь нам не исполнилось и тридцати! Разве не мы должны считаться молоденькими? И тут в мои мысли вклинилось мужественное лицо Теда. «Прочь!» – велела я ему и постаралась сосредоточиться на звездно-ночном банкете.
К счастью, нас с Молли посадили за разные столики. Она оказалась в компании симпатичных молодых битников; среди них был и единственный из всех замеченных мной привлекательных парней, на руке у которого не висла субтильная девица в облегающем шелковом платье. От делавшись от Молли, я испытала облегчение. Мне стало стыдно за свою черствость, но я просто больше не могла ничего слышать о Роде, поскольку с каждым следующим признанием Молли его образ выглядел все более отталкивающим. («В эрегированном состоянии его член размером с детскую соску!»; «Он пользуется депилятором, чтобы удалять волосы со спины!») Мыльный пузырь мое го счастья лопнул в тот миг, когда я узрела свою соседку по столу.
– Элли! Тебя посадили прямо рядом со мной! – тявкнула Кристин.
– Как мило, – пробормотала я.
– Познакомься, Элли, это мой супруг, Харольд, – с гордостью сказала она, указывая на мужчину, стоявшего позади нее.
Он был очень маленький, с крошечной, не больше чечевичного зерна, головкой и напомнил мне Битдджуса. Что бы скрыть улыбку, я быстренько притворилась, будто у меня зачесался кончик носа.
– Так ты пока не замужем, да? Ну ничего, не переживай, – успокоила меня Кристин. – И почему это Бет не выбрала тебя в подружки невесты? Я всегда думала, вы очень близки – гораздо ближе, чем когда-то были мы с ней, а она сказала, что хочет выбрать меня. Правда, мать Бет настоя а, чтобы та взяла в подружки всех своих кузин.
– Нет, мы уже не так близки, как раньше, – проговорила я и прикусила язык. По всему было видно, что со школьных лет Кристин ничуть не изменилась, и я не сомневалась – она переврет мою безобидную фразу и сделает из нее что-то вроде «Знаешь, Бет, Элли сказала, что уже не считает тебя своей подругой».
Я и не считала. Правда, это уже к делу не относилось. Семейные пары начали обсуждать, в каком районе они купили или собираются купить дом. Беседа приняла неожиданно резкий характер, когда одна из близняшек Хейл заявила, что в некий квартал ее не заманить никаким калачом. На это Сондра Мзттьюз, прокашлявшись, отрезала, что они с мужем только что подписали контракт на покупку дома именно в том квартале. Повисла гнетущая тишина, а потом, вместо того чтобы сгладить недоразумение и сказать что-нибудь вроде «О, я уверена, вам достался прелестный домик, наверняка последний из тех, что действительно заслуживают внимания приличных людей», Синди Хейл (теперь уже Синди Уэллс, хотя воспринимать ее и ее сестру Мелани иначе как «близняшек Хейл» было трудновато) лишь деликатно кашлянула и промолвила: «Во как».